Так и произошло. По высаживающимся войскам никто не стрелял. Увидев приближавшуюся японскую армаду, немногочисленные голландцы элементарно бросили свои позиции и дали деру в сторону Сурабаи и Батавии. От них генерал Тер Портен, командовавший обороной Явы, и узнал о нашей высадке. Но не попытался хоть как-нибудь помешать ей. Хотя, на мой взгляд, это было довольно глупо. Ведь именно при высадке десантные силы наиболее слабы и уязвимы. Но голландские войска и подчинявшиеся им австралийцы просто стояли на месте, даже не попытавшись двинуться к зоне высадки. К закату мы успели высадить большую часть нашей пехоты и техники. Сухопутными силами японского десанта командовал армейский генерал-лейтенант Хитоси Имамура. Он был не таким борзым, как Ямасита. Видимо, понимал, что в этой операции без кораблей и авиации он много не навоюет. Короче, с этим представителем японской армии мы поладили очень хорошо.

Всего мы высадили две пехотные дивизии, две армейские морские бригады, один танковый полк и три полка морской пехоты. Кроме того, на нашей стороне было полное господство в воздухе и на море. Чтобы защитники Явы не сильно скучали, самолеты с авианосцев нанесли в течение дня несколько авиаударов по их позициям. При этом наши «Зеро» смогли сбить возле Батавии еще три вражеских «Брюстера». Похоже, это были последние, уцелевшие в первых налетах, вражеские самолеты на Яве. Больше голландцы здесь не летали. В течение ночи японские войска взяли под контроль всю центральную часть острова. К утру 16-я пехотная дивизия, усиленная двумя ротами танков и одной морской бригадой, начала наступление в сторону Батавии. На Сурабаю наступала 48-я пехотная дивизия, одна рота танков, вторая морская бригада и один полк морской пехоты.

На исходе вторых суток единственный и последний раз в этой операции случился морской контакт с противником. Ночью вражеская субмарина, скорее всего голландская, попыталась приблизиться к зоне нашей высадки, но была засечена эсминцами, охранявшими периметр зоны. После чего, обрадованные таким подарком, три японских эсминца устроили на нее настоящую загонную охоту. Сбросив на подлодку противника около сотни глубинных бомб, они ее смогли загнать на мелководье и уничтожить в конце концов. Я поздравил капитанов эсминцев с победой и заодно вставил им начальственный пистон за то, что так долго возились. Но, похоже, что это не смогло омрачить радости от победы над вражеской субмариной. Капитаны эсминцев были на седьмом небе от счастья. Они уже успели заскучать и очень сильно переживали, что им в ходе этой десантной операции так и не придется вступить в бой. А тут враг сам к ним пришел в руки. Ну а что до придирок начальства, так для того командиры и существуют, чтобы дрючить подчиненных. Думаю, что другие командиры надводных кораблей сейчас завидовали нашим героям со страшной силой. Они-то в этом морском бою не участвовали. Ох уж эти японские военные моряки! Как дети, ей-богу!

Я все же приучил генерала Имамуру при малейшем сопротивлении со стороны противника вызывать нашу палубную авиацию или огонь артиллерийских кораблей. Подвергнувшись жестокому террору со стороны японских самолетов и обстрелам с моря, голландцы просто не могли оказывать какого-либо серьезного сопротивления нашим наземным силам. Морально они были не готовы к такому прессингу. За два дня наши сухопутные части вплотную приблизились к Батавии и Сурабае. И буквально через несколько часов после этого защитники Явы капитулировали. Причем Батавия, обороной которой командовал генерал Тер Портен, сдалась даже раньше, чем Сурабая, где рулил гражданский генерал-губернатор Голландской Ост-Индии.

В плен сдались сорок две тысячи голландских солдат и ополченцев и две с половиной тысячи австралийцев. Пленных никто не убивал. Я запретил это делать, и генерал-лейтенант Имамура меня поддержал в этом вопросе. Нельзя загонять противника в угол. Если он будет знать, что в плен его не возьмут, то будет драться до конца. А так хочет сдаться – пускай сдается. Хотя эти европейцы и остались живы, но их участи я совсем не завидовал. Я примерно представлял, что ждет их в японских лагерях для военнопленных. Конечно, их нельзя было сравнить с теми же концлагерями фашистской Германии, но и курортом те заведения назвать тоже нельзя. Кроме того, с моей подачи многочисленных пленных японцы стали использовать для различных тяжелых работ. Например, строительством железной дороги в джунглях Бирмы под присмотром японской армии занимались военнопленные. Или вот завалы и руины Чунцина расчищали тоже военнопленные. Они также строили укрепления на оккупированных Японией территориях. Короче говоря, белые колонизаторы отрабатывали свой долг перед народами Азии. Хотя в той реальности японцы через пару лет сами пришли к тому, чтобы использовать труд пленных. Но я решил не ждать так долго и подтолкнул японских военных к очевидному решению проблемы. А то корми этих белокожих дармоедов и охраняй, а так пускай отрабатывают свое содержание на стройках Азии. Ох! Чую, за эти мои идеи меня скоро западные еврочеловеки и прочие толерасты объявят военным преступником. Хотя они меня и так объявили бы исчадием ада в случае нашего проигрыша. Но на скамью подсудимых в самом гуманном европейском суде я попадать не планировал. Если вдруг я облажаюсь и Япония проиграет, то на хрена тогда жить? Я-то в плен точно не сдамся! Вот так вот, товарищи. Совсем я тут ояпонился от такой тяжелой жизни. Уже и думать начинаю как настоящий самурай, блин!

Теперь говорить о каком-то организованном сопротивлении западных союзников в Голландской Ост-Индии было глупо. Голландская Ост-Индская армия и ее флот оказались разгромлены. Немногочисленные гарнизоны на островах просто не могли остановить нашего дальнейшего захвата Голландской Ост-Индии. Вскоре после Явы, в течение месяца были захвачены все остальные острова, принадлежавшие Нидерландам в этом регионе.

Капитан 2-го ранга Хироси Инада, стоя на ходовом мостике своей океанской субмарины «I-2», внимательно рассматривал в мощный морской бинокль двигавшиеся вдалеке корабли противника. Так, два линкора, два авианосца, вроде бы пять крейсеров. Есть там и эсминцы. Эх! Сколько их, там рассмотреть невозможно. Далековато. Не менее шести вроде бы.

– Какая жалость, что мы сейчас так далеко от них. Быстро идут курсом на восток. Нам их не догнать, к сожалению. Эх, если бы мы вчера не сменили позицию, то сейчас смогли бы атаковать эту жирную цель! – раздраженно прорычал Инада, покосившись на своего первого помощника, стоявшего рядом с ним.

– Капитан, ты же сам знаешь, что нам там было оставаться опасно… – начал возражать старпом. – Кто же знал, что так получится? Ничего не поделаешь. Так уж вышло!

– Да знаю я, знаю! Просто обидно! Такие крупные цели мимо проходят, а мы ничего не можем им сделать! Эх!

Вчера их лодке наконец-то улыбнулась богиня удачи Бэндзайтэн. Субмарина «I-2», под командованием капитана 2-го ранга Хироси Инада, уже три дня патрулировала в этом квадрате к востоку от острова Цейлон. Два раза появлялись вражеские корабли, но, к сожалению, они все проходили достаточно далеко, чтобы их атаковать. Но, наконец, два британских транспорта, следующих по направлению к Цейлону, были перехвачены «I-2». Все четыре торпеды, выпущенные японской подводной лодкой, попали в цель. И вскоре оба вражеских корабля затонули. Капитан приказал всплыть, чтобы заснять на кинокамеру тонущие транспорты. Однако ликование экипажа подлодки было прервано появлением трех британских самолетов. Пришлось срочно погружаться и уходить на глубину. Хорошо, что в этом районе глубины позволяли выполнить этот маневр. А вот оказавшись на мелководье, лодка была бы просто обречена. Но тогда воды Индийского океана позволили им скрыться от глаз вражеских летчиков. Предвидя появление еще и эсминцев противника, капитан Инада решил отойти на тридцать миль южнее, вспоминая добрым словом адмирала Ямамото.