Полной уверенности у Джинни не было, и, вероятно, именно поэтому она молчала. В ту ночь она испытала странное чувство, смутное беспокойство, но, возможно, всему виной была окружающая обстановка — темнота, пустынная дорога, то, что все остальные заснули. Билл в ту пору и без того был буквально одержим паранойей, и Джинни решила не вносить свой вклад в его маниакальное предубеждение против «Хранилища».

Однако со временем он, похоже, исцелился от своего недуга, и теперь Джинни гадала, хорошо ли это. Действительно ли было что-то странное, связанное с «Хранилищем», что-то…

— Джинни!

Она обернулась на голос. Справа в проходе стояла Мег Сильва с отрезом ткани в руках.

Джинни натянула на лицо фальшивую улыбку. Меньше всего ей в настоящий момент хотелось встречаться именно с Мег, однако она кивнула своей коллеге, подошла к ней и поздоровалась. Мег подвергла ее длившемуся десять минут потоку жалоб на все, начиная от несносного поведения учеников и до отвратительного качества одежды, сшитой в Таиланде, но, в конце концов Джинни, сославшись на то, что ей нужно поскорее покончить с покупками, поскольку Биллу нужна машина, освободилась от нее.

— Что ж, — сказала Мег, — полагаю, в таком случае увидимся в понедельник.

— Если только я не выиграю в лотерею, — улыбнулась Джинни.

— То же самое можно сказать в отношении нас обеих.

Помахав Мег рукой, Джинни покатила тележку к отделу товаров для малышей, где должна была работать Сэм.

Проходя мимо секции постельного белья, она случайно услышала разговор супружеской пары.

— Здесь можно брать в кредит, — говорил муж. — Мы сможем прямо сейчас купить телевизор и колыбельку.

— По-моему, сейчас не время залезать в долги, — возразила женщина.

«Ты совершенно права», — подумала Джинни, однако вслух ничего не сказала.

Прямо впереди она увидела Сэм. Ее дочь смотрела в другую сторону, разговаривая с женщиной, выбиравшей пижаму для малыша, и Джинни торопливо свернула в боковой проход, намереваясь приблизиться к Сэм сзади и украдкой понаблюдать за ней. Дойдя до конца прохода, она повернула налево и остановилась у высоких стеллажей со всевозможными колясками.

— Эта пижама негорючая или огнеупорная? — спрашивала женщина.

— Не знаю, — ответила Сэм.

— А на этикетке ничего не написано?

— Не знаю.

— Вы не могли бы посмотреть?

— Нет.

Потрясенная Джинни стояла за стеллажом. Сэм разговаривала с покупательницей не просто резко, а откровенно грубо, что было совершенно на нее не похоже.

Обыкновенно она была дружелюбной, веселой, общительной. Особенно в обществе незнакомых людей. Из двух дочерей именно Сэм была более уравновешенной и покладистой. Как раз Шеннон отличалась излишней резкостью.

— Я не должна выполнять за вас родительские обязанности, — продолжала Сэм. — Я просто работаю здесь. Продавцом-консультантом.

Джинни нахмурилась. Что здесь происходит? Что случилось с Сэм? Не может быть, чтобы ее научили так отвечать?! А может быть, именно такую манеру поведения преподавали целую неделю на специальных подготовительных курсах?

Возможно.

Задумавшись, Джинни пришла к выводу, что за последние несколько недель с ней самой не раз грубо обращались сотрудники «Хранилища». Больше того, здесь с ней вообще никогда не разговаривали нормально. Продавцы или заискивающе лебезили, или вели себя грубо и высокомерно. Она не смогла припомнить, когда сотрудники были бы просто вежливыми и профессиональными.

— Девушка, мне не нравится ваш подход. — Очевидно, женщина не привыкла к подобному обхождению и была готова сражаться. — Я переговорю с вашим начальством.

Джинни лишь слышала голос дочери, но она буквально увидела, как та пожала плечами.

— Как вам угодно.

Женщина в негодовании удалилась, громыхая тележкой, и Джинни также покинула отдел товаров для малышей, пятясь назад. Она не на шутку встревожилась.

— Ну что, чувак, ты добился своего?

— Я взял главный приз, ублюдок!

— Брехня! — Денни перевел взгляд с Чака на Эй-Би. — Знаешь, он даже за руку ее не взял, не говоря уж про все остальное!

— Слова, мой мальчик. Пустые слова.

Денни покачал головой.

Они втроем сидели за пластиковым столиком в кафе «Хранилища», поглощая мусорную еду, болтая ни о чем и разглядывая проходящих мимо кралей. Вчера вечером Чак отправился на свидание с Одрой Маккинли, и хотя одна половина Денни хотела, чтобы его приятель дошел с ней до самого конца и сейчас выложил все пикантные подробности, другая половина надеялась, что Одра отвесила Чаку затрещину, если тот попытался хотя бы прикоснуться к ней. Одра нравилась ему самому, он отдал бы свое левое яичко, чтобы переспать с ней, и мысль о том, что она пошла на свидание не с ним, а с его приятелем, вызывала у него нешуточную ревность.

Но Чаку было не занимать храбрости. Это он задал вопрос.

Эй-Би с отвращением посмотрел на Чака, пожиравшего сосиску в тесте.

— Знаешь, чувак, ты то, что ты ешь.

— Быть такого не может, — ухмыльнуся Чак. — В таком случае я был бы влагалищем.

— А ты и есть влагалище, — рассмеялся Денни.

— Нет, он у нас член[25].

Вокруг них другие посетители поглощали суши, киши[26]и прочую модную дрянь, которую им старательно впихивало в рот «Хранилище». Однако Денни, Чак и Эй-Би встали в позу, заявив, что если кафе хочет видеть их в числе своих клиентов, здесь должны подавать те же самые блюда, что и в заведении Джорджа. «Хранилище» уступило их кулинарным требованиям, и в кафе стали предлагать гамбургеры, картофель фри, сосиски в тесте и молочные коктейли.

Теперь все трое постоянно торчали тут. Больше того, жратва в кафе так им нравилась, что они уже не помнили, когда в последний раз бывали у Джорджа. В любом случае деловой центр Джунипера вымер. Вся жизнь теперь была сосредоточена в «Хранилище».

К тому же здесь работали кондиционеры.

Расправившись с картошкой, Денни вылил в рот остатки остывшего чая из стаканчика из-под кока-колы.

— Пойдем, взглянем на компьютерные игры, — предложил Эй-Би. — Может быть, появилась новая версия «Роковой судьбы».

— Или новая версия «Смертельного поединка», — подхватил Чак.