…Белые, однако, филигранно избежали весьма вероятного мата и приступили к ловле зарвавшегося чёрного ферзя. Масштабные действия! Обе стороны несут серьёзные потери. Чёрные начали спешную перестройку фигур, неудачно разменяв коня, зато умудрившись сохранить ферзя. Итак, гардэ!.. Отступление. Снова гардэ. Снова бегство, на этот раз – по самому лезвию, по самому краю пропасти. Чёрный ферзь рискует попасться, но на практике успешно избегает ловушек… В профилактических целях белые также меняют тактику: перестраиваются и, пожертвовав за инициативу пешкой, организовывают сильное давление. Следует целый каскад смелых ходов, остроумных тактических манёвров. Фигур всё меньше, титаническая многофигурная схватка неизбежно подходит к концу. Эндшпиль ожидается интересный: шутка ли – у обеих сторон ещё остается по живому ферзю! Яркие ферзевые окончания вызывают душевный трепет.

И почему только лорд Эдвард доверил такой несравнимо важный первый разговор с инфантом Кристоферу, да еще и без ведения протокола? Недопустимые нарушения служебной дисциплины! Никакого отношения к данному делу служба ювелиров не имеет и иметь не может. Однако правитель делегировал ей ряд полномочий, позволив Кристоферу провести беседы – называть это дилетантское безобразие полноценными допросами у Винсента не поворачивался язык – с подозреваемыми ювелирами, не состоящими в гильдии.

Беседы эти ничего не дали, что как раз и неудивительно. Глава особой службы покачал головой, с гордостью вспоминая специально оборудованные помещения Рицианума, где беспощадно подавлялось любое инакомыслие, малейшее неповиновение режиму.

Чем-то они тоже были похожи на шахматы.

Холодные ослепительно-белые камеры безо всякой мебели, где освещение днём и ночью поддерживают магические источники энергии, казались Винсенту очень элегантными. Однако заключённые не разделяли его взглядов: в стерильной белизне очень быстро развивались психические расстройства, угнетённые состояния сознания. В первую очередь их использовали, чтобы надломить душевное здоровье тех, чей дух крепок.

В противоположность им существовали сырые и тёплые чёрные камеры, в чьей кромешной тьме легко развивались не только различные фобии, в особенности страх замкнутых пространств, но и туберкулез, и тюремный тиф. Эти позволяли в кратчайшие сроки надорвать здоровье физическое, что лишало сил к сопротивлению людей слабых.

Вот где оба ювелира быстро развязали бы языки!

Рицианум, подземное учреждение особой службы, не являлся тюрьмой в обыкновенном смысле этого слова. Заключённые не проводили здесь много времени – только пока выяснялись все обстоятельства дела. После расследования фигурантов немедленно освобождали из-под стражи, но свободы им было не видать как своих ушей.

Иногда несчастных уводили на казнь, чаще – на каторжные исправительные работы на благо общества. Если же подозреваемый был полностью оправдан (что случалось довольно редко), его направляли на принудительное психиатрическое лечение, которое требовалось всем без исключения посетителям Рицианума.

Побывать здесь однажды означало никогда не вернуться к прежней, нормальной жизни.

Однако, с лёгкой досадой припомнил канцлер, за все эти годы выискался один-единственный человек, чья жизнь после посещения Рицианума не покатилась под откос, и даже напротив – пошла в гору. Профессор Мелтон, несколько лет назад назначенный главой Магистериума, провёл в подземелье всего несколько часов и, по личному распоряжению лорда Эдварда, был отпущен.

Учёный не подвергался никакому преследованию или репрессиям – и это несмотря на то, что вина его была доказана полностью и, аккуратно подшитое к делу вместе с прочими протоколами допросов, имелось признание в измене! Оно хранится до сих пор. Винсент хорошо помнил тот давний, блестяще раскрытый им на заре карьеры заговор, который возглавлял сын лорда Эдварда, впоследствии казнённый. Без ложной скромности, особая служба сработала тогда великолепно!..

Мыслимо ли такое, что нынешнее расследование правитель поручил сразу двум службам, так как ни одной из них не доверяет полностью? То, что можно не доверять Кристоферу, этому надушенному легкомысленному франту, Винсент вполне допускал, но как можно сомневаться в нём, доказавшем свою преданность годами безупречной службы? Или же правитель рассчитывает, что две головы лучше одной и сотрудничество приведёт ко всеобщей выгоде?

…Итак, белый король лишён прикрытия, чёрный король надёжно укрыт с флангов. Ситуация была бы интересна, если бы белые не смогли сохранить преимущество, которое имеет в эндшпиле решающее значение, – лишнюю пешку. Всё кончено. Даже отчаянная попытка чёрных организовать матовую атаку ферзем не спасла положение, напротив, оно стало катастрофическим. Теперь дело за цугцвангом – принуждением к очередному невыгодному ходу. А это просто, поскольку любое действие чёрных ухудшает их позицию, а бездействовать они не могут. Вот он, наконец, – вынужденный, вымученный ход чёрных. Теперь, несмотря на упорное, почти героическое сопротивление, поражения не избежать. Белые быстро уводят короля из-под шахов вглубь неприятельского лагеря и, используя незавидное положение чёрного короля, создают угрозу размена ферзей. Классический вариант. Чёрным некуда бежать. Следует фатальный размен ферзей с переходом в выигрышный пешечный эндшпиль. Мат! Мат во всех вариантах.

Хладнокровное лицо Винсента озарила сдержанная удовлетворенная улыбка. Он поднялся на ноги. Опираясь на тонкую резную трость, с которой никогда не расставался, канцлер склонился над шахматной доской. Фигуры начали наконец передвигаться, в точности повторяя партию, только что блестяще завершённую в голове.

В дверь осторожно постучали. И хотя Винсент терпеть не мог, когда его шахматные упражнения смели прерывать, внешне это никак не проявлялось. Когда личный помощник вошёл и встал навытяжку, на худощавом лице канцлера стыло обычное отстраненно-спокойное выражение.

– Господин действительный тайный советник первого класса, – по форме обратился подчинённый, зная, как щепетилен глава особой службы в вопросах должностного регламента, – мы проверили и проанализировали все официальные регистрационные записи, как вы велели накануне. Думаю, вам будет интересно узнать, что нелегальный ювелир Стефан арендовал багажную ячейку на городском вокзале на четырнадцать дней раньше, чем фактически прибыл в Ледум. А прибыл он регулярным рейсом из Аманиты, на обычном дирижабле, тут ничего особенного.

Стефан? Один из фигурантов, заняться которым лорд Эдвард поручил Кристоферу?

Винсент слегка приподнял бровь – достаточно для того, чтобы обозначить формальное удивление.

– Вот как? Это всё, что вам удалось выяснить?

– Нет, господин канцлер, есть кое-что ещё, – чётко отрапортовал агент. – Вчера в здании вокзала произошёл довольно необычный случай, привлекший внимание служащих. Неизвестный представился работником святой службы и затребовал информацию по этому же самому вопросу, причём зная точно номер ячейки и срок аренды. Ему нужно было только имя клиента. Служащий, который выдал ему данные, заподозрил неладное и сообщил в инквизицию номер фибулы неизвестного.