– И что это вам дает? – Анастасия Лугова надула губы, как маленькая девочка. – Ну, стояла там моя машина. Допустим. Дальше-то что? Это ничего не доказывает.

– Это доказывает, что вы солгали, Анастасия Витальевна.

Ох, как неприятно ему было об этом говорить! Как неприятно было, что именно он озвучил ей сомнение в ее честности.

– Вы солгали, утверждая, что никуда не выезжали той ночью, когда была убита Илона Високосных.

– Пусть так. Я просто испугалась, что вы меня начнете трепать, подозревать, – на лбу, над переносицей у нее залегла глубокая страдальческая складка. – Но я не убивала ее. Не убивала, понимаете!

– Понимаю.

Он смотрел на нее с жалостью. Он ведь еще не все сказал. Она ведь еще не знает, что он знает.

– Вот и хорошо, что понимаете, Владимир. Ломов ваш он… Он другой. Он без понимания. Он прет буром. Я так и ждала, что он заорет на меня: в глаза мне смотреть! – Ее передернуло. – Как можно откровенничать с таким, как он? Он же сразу… Он же сразу обвинит меня в убийстве Илонки. А я ее не убивала! Зачем мне?

– Ну вот. Ну, вот мы и перешли к самому главному, – пробормотал он и глубоко, тяжело вздохнул. – Мотив. Мотив убийства.

– И что мотив?

– Он был у вас, Анастасия Витальевна.

– Что у меня было? – Ее длинные ресницы заметались вверх-вниз, глаза наполнились слезами. – Мотив?! Вы… Вы в своем уме, Владимир? Какой у меня был мотив?

– Деньги.

– Какие деньги? – На ее высокие скулы поползла бледность.

– Большие деньги.

– Что вы имеете в виду? Это? – Она повела вокруг себя руками, очень грациозно, очень красиво, как балерина. – Вы имеете в виду наше туристическое агентство?

– И это тоже.

Он точно скопировал ее жест, ну, может, не столь грациозно, но было похоже.

– Илона в приватных разговорах с вашими сотрудниками не намекала, она говорила открыто о своей смерти. Она предвидела скорую кончину. Она заметно нервничала.

– И что такого? Ей было свойственно много болтать, – фыркнула Анастасия Лугова.

– Ваш… менеджер Артур Игнатов утверждает, что ее страхи не родились на пустом месте. Что причиной тому могли быть угрозы, которые поступали в ее адрес, – он набрал полную грудь воздуха и на выдохе произнес: – От вас!

– Угрозы? Чушь! Игнатов меня просто оговаривает. Потому что я его уволила. Потому что я его бросила, – скороговоркой произнесла она. – Да, мы в последнее время часто ссорились. Но это…

– Почему?

– Почему ссорились?

– Да.

– Потому что Илонка хотела продать свою часть акций кому-то стороннему. Не мне.

– У нее были акции вашей фирмы? – удивленно воскликнул Володя.

Вот об этом он еще не знал.

– Были. Но контрольный пакет принадлежал мне. Ее это бесило. Потом ей вдруг понадобились деньги. На клуб. Загородный клуб. – Анастасия подергала плечами. – Она захотела продать акции. Но из вредности хотела продать их не мне. Я, разумеется, была против. Мы спорили. Иногда до криков.

– И чем же закончились ваши споры?

Он еле успел прикусить язык. Еле не выпалил: убийством. Она поняла и игриво погрозила ему пальчиком.

– Понимаю, куда вы клоните. Ничего у вас не выйдет, Владимир. Она все же продала их мне. Незадолго до своей смерти. Я уговорила ее. Она послушалась. Так что… У меня не было мотива ее убивать.

Это было хорошо. Об этом можно было рассказать Ломову. Это был результат, который не очернял Анастасию.

– И я могу это доказать. Наша сделка была оформлена и заверена нотариально.

– Замечательно, – он потер ладони под столом. – А расскажите мне, Анастасия Витальевна, как и почему акции вашей туристической фирмы оказались у Илоны? Я совершенно точно знаю, что когда Илона появилась у вас, фирма уже существовала. И вы вдруг берете и дарите ей часть своих акций. Подарили ведь? Подарили или продали?

– Подарила.

Она еле выговорила это слово. Еле протолкнула сквозь зубы. Бледность расползлась по всему ее лицу.

– Вы подарили ей акции, потому что она вас шантажировала? – предположил он.

– Нет. Конечно, нет! Я понимаю, куда вы клоните. У Илоны имелась привычка собирать чужие тайны. Скверные тайны, – сделала она нажим. – А потом она начинала шантажировать людей. Тем и жила, пока не нашла меня. Сомневаюсь, что дело это забросила. Может быть, кто-то из шантажируемых ею людей и… И убил ее.

– У вас таких тайн не было?

– Нет. Ни одной скверной тайны.

Она снова выделила интонацией слово «скверной».

– А просто тайны есть у всех, Владимир. Вполне безобидные тайны. За них не стрясешь денег. За них не убивают.

Она вполне справилась с собой, даже сделала пару попыток улыбнуться. Но губы подрагивали. И Володе снова сделалось ее жалко.

– Если у вас все?.. – Она задержала взгляд на настенных часах.

– Да, пожалуй. Только вы так и не сказали, почему вы подарили ей акции, Анастасия Витальевна. И не сказали, что делали у Илоны в ночь убийства.

Он настырно сидел на месте, хотя взглядом она выпроваживала его, молила убраться, оставить ее в покое. Он не двинулся с места. Они как раз дошли до важного момента, который требовал уточнения. Он о нем знал. Она не догадывалась, что он знает.

– В ночь убийства мы с ней разговаривали, – произнесла Анастасия, потирая лоб оттопыренным указательным пальчиком. – Когда я уезжала, она была жива и здорова. Мы с ней еще переговаривались, когда я стояла на лестничной клетке, а она возле открытой двери. Может, кто-то из соседей слышал?

– Нет, никто ничего не слышал, – не порадовал ее он.

– Жаль. Но она была жива, понимаете?

В ней будто надломился какой-то каркас. Спина сгорбилась, вокруг рта залегли глубокие складки. Она стала выглядеть много старше своих сорока двух лет. И Володя вдруг засомневался, а так ли уж нужна ему жена, склонная к таким метаморфозам.

– Вы подарили ей акции, потому что она ваша сестра по отцу? – выпалил он.

Она вздрогнула. Глаза наполнились слезами.

– Да, поэтому, – прошептала она едва слышно. Закивала, роняя слезы на гладкий стол. – Она явилась ко мне несколько лет назад со странным рассказом про нашего с ней папашку. Я не поверила и прогнала ее. Она приходила снова и снова. Плакала, жаловалась на жизнь. Уверяла, что голодает. Упрекала меня в том, что я жадная. Богатая и жадная. Я не смогла. Я уступила.

– Вы делали генетический анализ на родство?

– Разумеется. Почти сразу, как приняла решение признать ее, как сестру. Анализ подтвердил наше родство. И я… И я подарила ей часть акций. И устроила сюда своим помощником. – Анастасия выхватила из ящика стола бумажный носовой платок, осторожно промокнула глаза. Деликатно высморкалась. – Поначалу все было хорошо, если не сказать замечательно. Потом ей тут стало тесно. Она начала присматривать загородные спортивные клубы.