– П-прием будет большим. Никто и не заметит вас, мисс Бейл.

– Мисс Саттон, вы уверены…

– П-прошу вас, просто Эвелин, – перебила та.

Уинифред не была совсем непроходимой тупицей, чтобы поверить, будто мисс Саттон любезна с ней без причины. Чего она добивается своим показным дружелюбием?

– И просто Теодор! – добавил Дарлинг с сияющей улыбкой.

Уинифред бросила на него презрительный взгляд, и молодой человек сжался в кресле.

– Эвелин, вы уверены, что сможете отвлекать ее весь вечер? – с нажимом спросила она, и та кивнула.

Перегнувшись через ручку кресла, Эвелин передала Уинифред большой сверток. Принимая его, она мельком глянула на Дарлинга. Тот сидел в кресле, сгорбившись и не поднимая головы.

– Это п-платье, одно из моих старых, – пояснила она. – Мы с вами п-примерно одного роста, но его нужно будет ушить.

– Благодарю вас, – рассеянно отозвалась Уинифред, теребя пальцами бечевку. Ее занимала одна-единственная мысль, но она не могла позволить себе отвлечься. – Лаура, успеешь к вечеру?

Девочка кивнула и с готовностью приняла сверток. Эвелин с упоением наблюдала, как та разворачивает бумагу и достает платье из сиреневой атласной ткани. Лаура деловито разгладила ткань и заметила:

– Мне нужно снять с вас мерки, мисс Бейл.

Дарлинг вскочил. Уинифред посмотрела на него с изумлением, но тот тоже как будто начал избегать ее взгляда.

– В таком случае мне… пора.

Он снова пригладил волосы и коротко поклонился, не останавливая взгляд ни на одной из девушек. Эвелин поджала губы и опустила взгляд, а Лаура тихо возразила:

– Вовсе не обязательно, сэр. Я буду снимать мерки прямо по одежде, вы можете остаться.

Покачав головой, Дарлинг попятился к выходу. Уинифред с тревогой отметила, что за последние несколько минут он ни разу не улыбнулся, и подавила желание вскочить следом.

– Нет, что вы. Прошу меня простить.

Он вышел, и Лаура страдальчески вздохнула. Выудив из нагрудного кармана фартука измерительную ленту, она попросила:

– Можете встать, мисс?

Уинифред подчинилась и протянула Лауре запястья. Та ловко измерила сначала их, потом плечи, талию, не записывая ни единой мерки и только бормоча себе что-то под нос.

Пока девочка вертелась вокруг Уинифред, Эвелин не отрывала от нее серьезного проницательного взгляда.

– Ну что? – наконец не выдержала Уинифред. Вопрос вышел резким и грубым.

Эвелин выпрямилась и сложила руки на коленях. Вся ее поза говорила о глубоком внутреннем спокойствии. Как будто у Уинифред недостаточно причин ей завидовать.

– Мисс Б-бейл. Я, конечно, вмешиваюсь не в свое дело…

Долгие вступления Уинифред тоже недолюбливала.

– О чем вы?

– Я п-понимаю, что Теодор вам неприятен, но…

– Неприятен? – с изумлением переспросила Уинифред и покачала головой.

Ей стало обидно за такие слова. Неужели ее верности недостаточно, чтобы дать понять, что она ценит Дарлинга?

– Напротив. Он… внушает мне симпатию.

Повисла неловкая пауза, и Эвелин смахнула за спину упавший на плечо локон.

– Все считают иначе. В особенности сам Т-теодор.

Уинифред обернулась на Лауру, но та решительно отвела взгляд.

– Ты тоже так думаешь? – с недоверием спросила она у девочки.

Из-за сухого воздуха в комнате глаза начали слезиться.

Лаура смотала ленту и посмотрела на Уинифред.

– Признаться, я тоже полагала… что вы недолюбливаете мистера Дарлинга, – наконец произнесла она.

Уинифред видела, что Лаура не лукавит, и ей стало не по себе.

– Но главное, что вы сама думаете, мисс Бейл.

Значит, Дарлинг думает, что она его ненавидит? Но это ведь бред. Любой невооруженным глазом увидит, что…

Уинифред прикусила язык. Все всегда видят только то, что она хочет показать, а ведь внешне она не проявляет к своему нанимателю и толику симпатии. Она думала, что Дарлинг достаточно хорошо угадывает чувства других людей, чтобы понять, что вовсе не ненавистен ей, но, видимо, она ошибалась…

– Вот как. Что ж… – Подобрав юбки, она снова села в кресло с бесстрастным выражением лица. – Очень жаль. Но у меня нет ни времени, ни сил развенчивать заблуждения мистера Дарлинга.

Эвелин с непонятной холодностью, которую Уинифред не привыкла испытывать на себе, приподняла тонкие брови.

– Да, я п-предполагала, что подобное вас нисколько не заботит.

– Более того – это не входит в мои рабочие обязанности, мисс Саттон.

Девушка опустила голову, пряча хмурый взгляд. Что ж. Мисс Саттон не приходится ей ни матерью, ни подругой, поэтому осуждать ее она не имеет никакого права. Пускай хмурится, сколько ей угодно. Уинифред не побежит утешать Дарлинга только потому, что ему что-то взбрело в голову.

И тем не менее Уинифред почему-то никак не удавалось прогнать из груди сосущее, вязкое, тяжелое чувство пустоты. Откуда и почему оно взялось, ей было невдомек.

* * *

Дом Саттонов не понравился Уинифред. Он был чересчур, несуразно большим – намного больше, чем дом Дарлинга. У Саттонов нашлось место и для дорого, но аляповато отделанной бальной залы, и для широкой приемной, в которой постелили ковры, будто не беспокоясь о капающей с гостей влаге и грязи. В целом весь особняк производил впечатление огромной мраморной коробки, рядом с которой жилище Дарлинга казалось пряничным домиком.

Юноша не разговаривал с ней всю дорогу. Он подсадил ее в экипаж, но не промолвил при этом ни слова. Промолчал он и тогда, когда Уинифред совершенно случайно зарядила ему веером по плечу. Такое поведение было несвойственно ему и начинало порядком раздражать Уинифред. Она ни в чем перед ним не провинилась и не обязана потакать его бесхарактерным прихотям; почему же он продолжает так по-ребячески ее игнорировать? К злости примешивалось еще и неуютное, мерзкое чувство страха. Неужели этот идиот так и будет теперь себя вести? Что, если раньше он только притворялся глуповатым шутом и это и есть настоящий Дарлинг? Уинифред одернула себя и расправила плечи, разглядывая потолок с хрустальными люстрами и позолоченными галтелями. Раньше ей не приходилось ловить себя на подобных глупостях.

Перешитое бальное платье Эвелин – нежно-сиреневое, с изящным геометрическим узором и сборчатыми рукавами-буффами – шло холодной светлой красоте Уинифред гораздо больше, чем его рыжеволосой владелице. Оно немного вышло из моды, но удивительно шло Уинифред, поэтому она осталась довольна. Веер и украшения она тоже позаимствовала у Эвелин, а волосы Лаура собрала ей в высокую прическу, скрепив гребнями и шпильками – от распущенных локонов Уинифред отказалась.

Дарлинг шел рядом с ней, заложив руки за спину и опустив голову. На прием к Саттонам они приехали вместе. Родословная мисс Мэри-Энн Оукс обрастала новыми подробностями, и теперь на материнской ветви родства возник кузен, Теодор Дарлинг. Выступать в роли родственницы Дарлинга было неуютно и странно, но Уинифред старалась надолго