– Дюганов или Крижановский! Вероятнее, конечно,Крижановский – он лоялен Кремлю, и Кремль может без потерь для себярасплатиться с ним сейчас за прошлые услуги. Этакой почетной медалькой.

– То есть ты думаешь, что сюрпризов быть не может?

– Сюрпризов?.. – Славка внимательно взглянул нанас с Васькой и рукой взял креветку вместе с соусом. – Да кто тут можетстать сюрпризом? Погодин? Вряд ли. Может, Акутагава – кстати, вы слышали, чтоона тоже беременна?..

– Не отвлекайся.

– Ну, рейтинг Акутагавы, что беременной, что небеременной, около трех процентов... Так на ком мы закончили, на Погодине?Погодин в хронической опале. Если его просто допустят до участия в выборах, этоуже будет его большой победой. В общем, бабы, либо вы объелись белены, либо мненеизвестно что-то чрезвычайное. И если у вас какой-то секрет, расскажите сейчасже!

– Ох, Слав... Если бы мы знали какой-то секрет, мы быдавно уже проболтались, – печально призналась Васька.

Иногда мы так делали – пробалтывались под шумок, зная, чтоСлавка живет политическими сенсациями и мелкими пикантными историями, и нетолько сам живет, но кормит свою многодетную семью, к тому же никогда не сдаетисточники информации. Но рассказывать ему о разговоре Курочкина с Перцелем –самоубийство. Все остальное – просто смешно. Шаманы, масоны...

Впрочем, о шаманах мы все-таки немного рассказали. Славкаобтер руки об лепешку и счастливо сообщил, что «тема – просто конфетка, и непоехать ли нам с этой радости к Михе?»

Михой звали нашего аналитика.

Миха был голубоглазым. С локонами, делающими его похожим нагреческого бога Диониса. У него был здоровый румянец человека, имеющего дело побольшей части с экономикой и финансами, то есть человека со здоровой психикой.

Миха держался с настороженным достоинством персидской кошки.

– Я вообще не доверяю журналюгам, – заявил он,пустив нас на порог, – вы все неадекватные. Задаете кучу вопросов,записываете ответы на мятую бумажку, а потом оказывается, что бумажку выпотеряли и не помните даже, как человека зовут и где он работает. К тому же вы,по-моему, все считаете, что фондовые биржи занимаются тем же, что и банки, абанки – тем же, что инвестиционные фонды. И вообще все компании занимаютсяодним и тем же...

Однако пакет с бутылками из наших рук он взял.

Осознав, что мы не журналисты, финансовый аналитик Мишаощутимо расслабился. Затрепетал ресницами. Уточнил, что будут пить милые дамы.

– Сначала самую капельку поговорим про Стабфонд, –решительно сказала я, – а потом милые дамы будут пить все. День былтяжелый.

– И завтра будет тяжелый, – пророчески сообщилаВаська.

Квартира аналитика была светлой и уютной. Паркетный пол.Диван, похожий на облако. Россыпь светильников по всему дому. Мы упали в кресла– причем Славка пытался элегантно умоститься на подлокотнике, но свалился наменя и едва не придушил. Он открыл бутылку вина, глотнул из горлышка и заявил:

– Итак, окунемся в проблемы Стабфонда... да что там впроблемы – прямо в него и окунемся!

– Вы знаете, – оживился Миша, расставляябокалы, – направления расходования Стабфонда – сложнейший вопрос. Если мыисходим из того, что цель – диверсифицировать экономику за счет увеличения долипроизводства с высокой добавленной стоимостью, то...

Я поняла, что впадаю в анабиоз.

– Миша, – заискивающе бормотнула Васька, –нам бы попроще, а? Нам бы просто понять, какие кремлевские группировкиконтролируют Стабилизационный фонд, какие группировки хотят их оттеснить, и начто этот фонд собираются потратить. Это же такой лакомый кусочек... Мы тутпришли к выводу, что на этих выборах вокруг Стабфонда все и крутится.

Миша подумал и заговорил человеческим языком.

– Вы уверены, что вы не журналисты? Ну, всего, чтослышал, я вам, конечно, не скажу. Но есть как минимум четыре такие группировкив Кремле. Естественно, они все сосредоточены вокруг правительственныхкомитетов. Ну, кроме самой большой и самой сильной – той, которая сосредоточенавокруг Петрова, нашего первостатейного кандидата в президенты. В ней ключевуюроль играют олигархи из банковской сферы, в том числе из Экономного Банка. Уних много дыр, которые они собираются заткнуть средствами Стабфонда. И я недумаю, что будущим поколениям много от него останется. Боюсь, когда цены нанефть все-таки упадут, в Стабфонде будет пустота, как в зимней тундре. Нослучится это, надеюсь, не завтра...

Я оптимистично подумала, что мы опять работаем на то, чтобысделать былью весьма безрадостные перспективы для страны. И еще, что Курочкин всвоем заговоре, возможно, прав.

– А еще три кремлевские группировки – это кто?

– Есть группа вокруг министерства промышленности,«промышленники». Там, на самом деле, и депутаты Госдумы, и куча народу изСовета Федерации. У них тоже свои планы на Стабфонд, причем они самыевменяемые. Просто сегодня контролируют «поляну» другие силы. Я видел несколькоих проектов, ну что, развитие крупных заводов, строительство каких-тогигантов... Ясно, что часть денег потырят, особенно учитывая, что строить онихотят в Сибири и Тыве. Но есть шанс, что могли бы кое-что и построить. Онигенерала Биронова проталкивали как кандидата в президенты, но вы же сами знаете,какие у него шансы... Какой он в рейтингах, последний или предпоследний?

– Третий, – уточнил Славка.

– А еще группировки?

– Еще... – задумчиво протянул Миша, разглядываясвое колено, как будто ища шпаргалку.

– Да, еще две! – поощрительно кивнул Славка,засунув китайские палочки в бутылку с вином и весело ими булькая. – Ты жесказал – четыре, значит, еще две.

– Еще одна – так называемые «газовики». Чего они хотят– ясно: получить все госзаказы и перевести как можно большую часть сырьевогосектора под себя. Желательно – весь. Так что у них, можно сказать, не чистыйинтерес к Стабфонду, а постольку-поскольку... Я про них не очень хорошоинформирован. Знаю только, что у них довольно крепкие связи с пропетровскойгруппой, так что, думаю, они внакладе не останутся. А четвертая группа – этолюди в Минфине.

Васька напряглась. Не забыла, что Перцель именно там иработает.

– А разве Минфин – самостоятельный игрок во всей этойкремлевской каше?

– Там все странно у них... – смущенно пожалплечами Миша. – Во-первых, в этой группировке, естественно, не весь Минфинчислится. Я даже не могу сказать, кто в нее входит, а кто нет. У них там всепод грифом секретности, чуть ли не специальные знаки, чтобы узнавать своих.Сектантские замашки. Но цели-то вполне очевидные и понятные – у них хорошиесвязи с Западом, и они хотят их всемерно укреплять...