– Чтобы Россия в НАТО, что ли, вступила? –хмыкнула Васька.

– Ну, наверное, нет. Просто продать Западу все накорню.

– А кто их кандидат?

Финансовый аналитик Миша хмыкнул и дернул себя за ухо.

– Ходят слухи, что они поставили на Погодина. Но, я жеговорю, там такая секретность... Может, уже передумали. Я бы на их местепереиграл, пока не поздно. Что толку работать с заведомо непроходнымкандидатом? Так они до Стабфонда точно не доберутся.

– Ну, давайте – за секреты... – предложила я,поднимая бокал.

Пожалуй, это не самое худшее, что мы могли услышать. Значит,Перцель, работая в Минфине, до последнего времени не входил в это «тайноесообщество». Значит, в преддверии выборов он зачем-то понадобился там. И естьсерьезные подозрения, что альтернативный масонский кандидат в президенты –все-таки Погодин.

Да уж, серьезные дела при свете не делаются...

Я залпом допила вино из бокала и налила еще. Не то чтобы уменя еще оставались идеалы, в конце концов, у нас в конторе много лет виселплакат: «Не пойду на выборы – все кандидаты пидоры!» Но за бокалом винаосознать, что твой любимый мужчина планирует продаться Западу – не самое приятноеоткрытие. Я так устала, что захотела срочно забыть о фондах, масонах, оПетрове, о городе Северске, где нет круглосуточных продуктовых магазинов...

– Кстати, – оживился Миша, вспомнив с новымбокалом новую деталь, – есть проект – передать Стабфонд в управлениечастной управляющей компании. Кажется, бельгийской. Минфин активно продвигаетэтот проект. Правда, непонятно в этом случае, кто будет ручаться за егосохранность...

Мы загрустили и перешли на бренди. Под бренди мы с Васькойрассказали пару миниатюр о выборах на Украине. В частности, как кандидат вВерховную Раду подрался на штабном совещании с собственным батькой, и тот ловкоразбил ему нос – чем сделал сына-кандидата непригодным для фотосессии какминимум на неделю. О том, какое нижнее белье предпочитает Юлия Петрушенко. Отом, как премьер Якубович, перебрав массандровских вин, ловил инопланетян напике Ай-Петри. Или как кандидат Пролейко перед прямым эфиром раскусил отволнения вставную челюсть...

У нас чудесная работа. Всегда есть чем развлечь друзей, неприбегая к историям о собственной загубленной жизни.

Румяный Миша был впечатлен, слушал меня, порхая ресницами, ипил, как губка. Даже удивительно, сколько может выпить приличный человек.Васька задремала в кресле. Славка царапал стол ножом.

– Хули ты делаешь, Слава, – со всей возможнойделикатностью заметил хозяин.

– Конечно, – обиделся пьяный Славка, – все вытут... интеллигентщина, бренди пьете, в гимназиях обучались! Трамвайнеоднократно видели... даже катались на нем! А я, человек из глубинки, разбухнул – значит, хочу крушить и стол царапать. На волю я хочу, понимаете вы?!

Но красивого скандала а-ля рюс не получилось. Потому чтозазвонил телефон. Мой телефон. Славка цапнул трубку.

– Аллоооу! – игриво протянул он. – Кого?Дарью? Ах, Дарью... Тут валяется, под столом. А вы, собственно, кто?

Я выхватила трубку. В ней шипел Гарик.

– Дарья. Где. Вы. Находитесь.

– Гарик, – умильно начала я, осознавая, что голосмой со стороны звучит даже пьянее, чем я себя чувствую, – у нас все,апппсолютно все под контролем!

– Дарья, где вы?!

– Мы... тут... – Я задумалась. – В комнате.

– Даша! Нам срочно нужна листовка! Белинский в лицеДанилы Мерзлякова позволяет себе хамские антипетровские высказывания. Ондумает, что в Сибири можно все, и что реакция Кремля будет отсроченной. Даша!Мы должны доказать, что это не так, и ударить Данилу хуком слева!

– А йййя тут при чем? Если хук слева...

– Я фигурально выражаюсь! – прошипел Гарик. –Нужна листовка, сегодня ночью.

– Гарик, понимаешь, мы тут... обсуждаем проблемыСтабфонда... случайно заехали довольно далеко и заблудились!

– Тебе не кажется, что это хуевая отмазка?!

– Конечно, ты терпимо относишься только к себе!

– Еще бы! – крикнул он и бросил трубку.

Я посидела несколько секунд, мысленно продолжая диалог сГариком. Когда в моем воображении он сказал: «Понимаю. На вашем месте я бы тожеполетел», – я почувствовала, что вполне заслуживаю еще бренди. Который, ксожалению, кончился. Но Миша вдохновенным жестом уже смешивал водку с коньяком.

Мы еще успели спеть песню «Ой, мороз, мороз...» и обсудитьИнтернет-конференцию кандидата Петрова.

– Какие у нас, блядь, вопросы, такая и страна... –в пьяном унынии заявил Славка. – И если мы его спрашиваем не про срануюполитическую стратегию, а про гигантского спрута, которого выловили в Тихомокеане, или про приворотную магию...

– А чего там со спрутом? – живо заинтересовалсяМиша.

– Спрут как спрут – голова, два уха. Не в том дело, Миха!А дело в том, что нет у нас национального самосознания!

– А нормальный человек кандидату не напишет!

– А нормальный человек в кандидаты не пойдет!..

– А вот сейчас позвоним Петрову и спросим... спросимего, сукиного сына... Дашка, у тебя есть телефон Петрова?!

Дальше разговор слился в мычание. Славка что-то бормотал пробеременного Петрова, которому нужно позвонить. Срочно. И про новую метлу. Миша,между прочим, сообщил, что решил на мне жениться. Сполз под стол, опрокинув насебя пиалку с коньяком, и уснул. Интересно, почему на мне, а не на Ваське?Жениться обычно собираются на Ваське. Наверное, потому что она уже дрыхнет...

Потом было пять часов утра, и я уснула на полу в ванной.

Проснулась я в постели. На наволочке с разноцветнымиморскими звездами. Чья-то голая нога по-хозяйски валялась на мне. Стоп. Нога?!Ах, Васькина...

Еще несколько секунд я блаженствовала, оглядывая книжныеполки и велотренажер в углу, свои штаны, вывешенные на тренажере, и Васькинысвалявшиеся локоны.

Я помнила, что тренькал будильник. Помнила ощущение, чтосотня злобных карликов со всего размаху ударили по моей голове сотнеймолоточков... Я выключила его, сверху на всякий случай положила подушку. Ещеполчаса лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к собственным злорадныммыслям: человек, который изобрел будильник, уже умер – это не ново, но слышатьприятно.

Самолет!!!

Самолет в Северск вылетает в десять утра. Часы...

Я поспешила опять закрыть глаза. Еще минута ушла наразмышления, вставать или не вставать.