— А вы посчитали, во сколько миллиардов нам обойдетсядестабилизация в Азербайджане и в Грузии в случае гибели обоих президентов?Парламенты сразу примут законы о выходе из СНГ. Хлынут потоки русскоязычныхбеженцев, закроется граница, и оба соседних государства будут потерянынавсегда.

— Не горячитесь, — раздался вдруг скрипучий голос министраиностранных дел, — мы и собрались для того, чтобы решить наши вопросы.Возможно, мы действительно недооцениваем фактор дестабилизации. Но ведьдестабилизация не может заменить нам реальную нефть и реальные деньги. Этомнение нашего правительства.

Присутствующие поняли, что хотел сказать министр. Правительство— это прежде всего интересы могущественных нефтяных и газовых компаний, посуществу вытягивающих всю экономику. Бывший министр Шафранник погорел именно насвоих слишком либеральных взглядах по отношению к первой ветке нефтепровода изБаку.

Тогда как Министерство иностранных дел почти еженедельновыступало с очень жесткими заявлениями, министр ездил в Баку и даже принималучастие в подписании разного рода контрактов. Конечно, он согласовывал своидействия. Но две группы, столкнувшиеся в борьбе за власть в российскомруководстве, представляли слишком полярные интересы, чтобы министр мог уцелеть.В новое правительство он уже не вошел.

— Мы с трудом наладили относительный порядок на нашей южнойгранице в Закавказье, — заметил начальник Федеральной пограничной службы, — этои так обошлось нам в миллиарды рублей.

Все знали, что генерал пограничников старается невмешиваться в схватку двух групп, предпочитает оставаться нейтральным в этойдраке. Но его слова свидетельствовали в пользу стабилизации.

— Мы послали группу наших экспертов, — набрался смелостиЖернаков, — чтобы предотвратить дестабилизацию ситуации в двух соседнихреспубликах. Начавшаяся там дестабилизация неизбежно перекинется и к нам,вызвав новую волну беженцев и ненужное напряжение на наших южных рубежах.

В этот момент он увидел лицо генерала Мишутина. Кажется,разведчик был не совсем доволен выступлением представителя ФСБ. Он выразительнопосмотрел на министра иностранных дел. Очевидно, между ними был разговор на этутему. Может, они считают, что смена режимов в Тбилиси и Баку облегчитдальнейшие переговоры.

Но министр иностранных дел прагматик. Он обязан понимать всюопасность резкого поворота руля в такой напряженный момент.

И, словно прочувствовав его мысли, министр сказал:

— Конечно, мы должны оказывать необходимую помощьруководителям соседних государств ближнего зарубежья. Тем более нашимсоюзникам. Но с другой стороны, мы обязаны не забывать и о собственныхинтересах. Обе республики так или иначе имеют большие проблемы, которыеневозможно решать без российского участия. И при решении наших стратегическихвопросов мы можем всегда оказать на них соответствующее давление.

Министр говорил, как обычно, очень осторожно.

Но все понимали его намеки без лишних пояснений. Он словнообращался к генералу от СВР, убеждая того, что решение вопроса возможно и безкардинальных изменений в руководстве обеих республик. С одной стороны, самПримаков был выходцем из Тбилиси и хорошо осознавал сложность всех проблем,завязанных на Кавказе в тугой узел. С другой — он также понимал, что самаябольшая головная боль и нерешенная проблема для Тбилиси и Баку — это вопросытерриториальной целостности обоих государств. Абхазия и Карабах былипрекрасными козырями, с помощью которых можно было давить на не оченьпокладистых лидеров этих республик. После поражения в Абхазии Шеварднадзескажет, что Грузию поставили на колени. Это высказывание помнили все. И враги,и друзья.

— Вы считаете, что возможное изменение ситуации в Закавказьебудет в нашу пользу? — уточнил генерал Мишутин. Он явно не собирался сдаваться.

Примаков не смутился. Он сам выдвигал генерала на должностьзаместителя директора СВР и знал, что тот помнит об этом.

— Всегда нужно знать конкретную ситуацию, — рассудительносказал министр, — может так получиться, что в данном регионе совпадут нашиинтересы и интересы американцев. И тогда нам будет гораздо легче убедить нашихмалосговорчивых партнеров в необходимости правильного выбора.

«Он знает больше, чем говорит, — подумал Жернаков. — Простоне хочет нам всего объяснять. Но и Мишутин имеет гораздо большую информацию поэтому вопросу. Возможно, все не так плохо. А может быть, наоборот, очень плохо,и в случае любого исхода „стрелочников“ будут искать в ФСБ. Директор изведомства только недавно назначен, и его в любом случае не тронут, чтобы недавать повода оппозиции лишний раз говорить о неверной кадровой политикепрезидента. А вот самого Жернакова уберут, не раздумывая. При таком варианте онбудет идеальным „мальчиком для битья“».

Спустя четыре часа после этой встречи, уже в Германии, вМюнхене, состоялась встреча, также посвященная проблеме двенадцатого июня.Траппатони приехал не один. Он опасался подвоха и на всякий случай привез ссобой несколько телохранителей, которые оцепили особняк, прежде чем он тудавошел.

Его уже ждали.

Хозяин дома не стал мешать беседе своих гостей, и Траппатониуединился в огромном каминном зале с приехавшим на встречу с ним человеком.Траппатони знал его как мистера Фрезера. Траппатони никогда не скрывал своейпринадлежности к осведомителям итальянских спецслужб и одновременно был однимиз руководителей итальянской мафии, потерявшей былую силу после сокрушительныхразоблачений и обвинения одного из самых главных пособников «Козы ностры»Джулио Андреотти.

Но сам Траппатони не только не пострадал во время этихразоблачений, наоборот, он еще более укрепил свое положение и теперь по правусчитался одним из самых влиятельных людей на Апеннинах. Когда Траппатонипозвонили очень серьезные люди из Рима, он понял, что обязан принятьпредложение мистера Фрезера. И действительно, встреча состоялась в Турине пятьмесяцев назад.

Именно тогда Фрезер предложил пять миллионов долларов заустранение двух президентов небольших закавказских республик, о существованиикоторых Траппатони даже не подозревал. Он не совсем понимал, как можно платитьтакие деньги за устранение двух политиков, которые, в его понимании, ничем неотличались от руководителей Гватемалы, Гвинеи либо Ботсваны. Но когда егосоветник — «капореджиме» — объяснил ему важность акции, Траппатони пожалел, чтоне попросил больше. Речь шла о запасах нефти, которые, по оценкам специалистов,превосходили все известные запасы «черного золота», находившиеся в Персидскомзаливе. Траппатони понял, что все связано с этим. Но договоренности к томувремени уже были достигнуты.

Только одно условие Фрезера было категоричным. Половинуденег должны были получить исполнители. И этими исполнителями обязательнодолжны были стать бывшие сотрудники КГБ. Траппатони даже обиделся. У него былинеплохие специалисты, которые могли решить проблему за гораздо меньшие деньги,не прибегая к услугам посторонних. Но Фрезер передал досье на группу Груодиса икатегорически потребовал привлечь для работы их группу.