эскадры предоставили училища для примерно пятисот канадских моряков, которым достаточно было краткого курса дисциплины под руководством опытных офицеров, чтобы сделать их такими же хорошими военными моряками, как их британские друзья или американские враги. Немногие британские моряки когда-либо достигали озера Эри (по словам Джеймса, не более пятидесяти), но на озере Онтарио, а затем на озере Шамплейн они составляли основную часть экипажей, «отборных моряков, посланных правительством специально для службы на озерах Канады». Поскольку иногда утверждалось обратное, было бы неплохо упомянуть, что адмирал Кодрингтон говорит, что за британские бедствия на озерах отвечала не нехватка моряков, поскольку с их морских кораблей в Квебеке набирали людей для этой службы до тех пор, пока команды последних не были полностью истощены. Я должен заявить, что, хотя думаю, что в океане наши моряки показали превосходство над своими противниками, особенно в стрельбе, на озерах люди из соперничающих флотов были настолько равны в мастерстве и мужестве, насколько это возможно. Различие, если оно и было, проявлялось в офицерах и, прежде всего, в строителях, что для нас было тем похвальнее, ибо вначале для нас проблемой был тот факт, что англичане уже имели значительное количество военных кораблей, в то время как у нас был только один.

Ниагарский водопад прерывает навигацию между Эри и Онтарио, поэтому на северной границе было три самостоятельных центра военно-морских операций. Первый был на озере Шамплейн, где только американцы обладали какой-либо силой, и, как ни странно, это было единственное место, где англичане проявляли больше предприимчивости в кораблестроении, чем мы. Затем озеро Онтарио, где обе стороны приложили максимум усилий, но ситуация была неясной, хотя успех скорее склонялся в нашу сторону. Наша военно-морская база находилась в гавани Сакетта, а наших врагов в Кингстоне. Третьим полем операций было озеро Эри и воды над ним. Здесь обе стороны проявили равное мужество и мастерство в бою, и наше преимущество следует приписать энергии и успеху, с которыми мы строили и оснащали корабли. Первоначально у нас не было никакой силы на этих водах, а против нас стояло несколько судов. Удивительно, что британское и канадское правительства были бездеятельны и допустили, чтобы их существующие силы были плохо вооружены и настолько непредприимчивы, чтобы построить только один дополнительный корабль, когда могли бы легко сохранить свое превосходство.

Очень трудно дать полный и честный отчет об озерных походах. Внутренние военно-морские силы были созданы специально для войны, а после нее пришли в упадок, так что сложно получить данные о тоннаже, вооружении и экипажах. Конечно, там, где создавать было нужно все, служба не могла носить обычный характер, как на океане. Используемые корабли были самых разных типов, и это часто делает почти невозможным правильно оценить относительную силу двух противоборствующих эскадр. Пока американцы строили свой озерный флот, они в качестве импровизации использовали несколько обычных торговых шхун, которые были закуплены и оснащены одним-двумя длинноствольными тяжелыми орудиями каждая. Эти артиллерийские суда не имели жилых помещений и страдали от всех других недостатков, которые ставят торговое судно ниже строящегося военного корабля. Главная проблема заключалась в том, что при сильном волнении они имели большую склонность к опрокидыванию и были настолько неустойчивыми, что пушки не могли быть наведены при любом ветре. И если несколько таких шхун с 32-фунтовиками сталкивались с парой военно-морских бригов, вооруженных карронадами, какая сторона была сильнее? На гладкой воде преимущество имели шхуны, а в бурную погоду они были полностью во власти бригов, так что истинную ценность такого противостояния было очень трудно понять, поскольку каждая сторона выражала полную уверенность, что погода давала большое преимущество противнику. По крайней мере, во всех битвах и стычках на Шамплейне, Эри и Гуроне не оставалось места для сомнений в том, кто победит. Но на озере Онтарио никогда не было решительной борьбы, и всякий раз, когда происходило столкновение, каждый коммодор всегда заявлял, что его противник «отказался от боя», хотя «намного превосходит его в силах». Выяснить, какая из сторон действительно отказала в бое, конечно, почти невозможно, ибо официальные письма прямо противоречат друг другу, и часто почти так же трудно обнаружить, в чем заключалось превосходство в силах, когда флоты так различались по характеру, как это было в 1813 году. Тогда эскадра коммодора Чонси состояла в основном из шхун, их длинноствольные тяжелые орудия давали внушительный перевес, и такие же артиллерийские суда очень хорошо работали на озере Эри, поэтому коммодор Йео, и в особенности поклонники коммодора Йео, превозносили эти шхуны до небес и создавали впечатление, что это были самые грозные суда, с помощью которых Чонси должен был одерживать великие победы. Тем не менее, когда Йео захватил две из них, он не позволил им даже плавать со своим флотом, и они были отправлены обратно в качестве береговых канонерских лодок и транспортных средств, что, конечно, не было бы сделано, будь они приспособлены для оказания эффективной помощи. И когда однажды ночью налетел шквал, две самые большие шхуны пошли ко дну, что не увеличило доверия к остальным. Так что не может быть никаких сомнений в том, что во всех водах, кроме очень гладкой, шхуны в бою почти не участвовали. Тогда в каждом конкретном случае возникает вопрос, была ли вода гладкой? И показания, как никогда, противоречивы.

Сопоставить официальные письма командиров не так-то просто, а докопаться до правды из американских или британских историй еще труднее. Купер очень неточен и, кроме того, все раскрашивает в розовые тона, не обращая внимания на британскую сторону вопроса и раздавая всем столько восхвалений, что теряешься в догадках, к чему они на самом деле относятся. Тем не менее он очень полезен, так как жил во время описываемых им событий и мог получить много информации о них из первых рук, от самих действующих лиц. Джеймс – почти единственный британский авторитет в этом вопросе, но он далеко не так надежен, как когда пишет о морских противостояниях, поскольку большую часть этого раздела его труда занимает череда едких монологов о моральных недостатках американского характера. Британские отчеты об этой необычайной службе на озерах велись достаточно небрежно, так что Джеймса не смущает необходимость более или менее строго придерживаться официальных документов, но он дает волю своему воображению. Что касается океана и побережья, на его отчет о британской стороне обычно можно положиться, но относительно озер его авторитет сомнителен во всем, что касается друзей или врагов. Это тем досаднее, когда делается умышленно, в то время как при желании он мог бы написать бесценную историю. Он,