И когда экран зажегся, Люк улыбнулся. Прочитал:

«Она меня уволит, когда узнает…»

Он знал, что Люси боится не увольнения, а охромевшей дружбы.

«Я возьму удар на себя. Ты ведь ни о чем не знаешь, так?»

«Я знаю. И никогда ни за кем не прячусь!»

Что-то в ней было, в этой несуразной женщине с непропорциональными чертами лица.

Еще несколько минут тишины. Несколько отпитых из бокала глотков.

Когда экран больше не зажегся, Люк напечатал сам:

«Спокойной ночи».

Думал, не ответит. Умылся, почистил зубы, лег в постель и выключил свет, когда пришел один-единственный символ. Ярко-желтой звезды.

– И тебе хороших снов, – потянул зевая.

(Egzod, Neoni, Arc North – The Revolution Arc North Remix)

Джулиана

Еще до моего пробуждения Гранд приготовил завтрак. Нехитрый, но сытный: яйца с ветчиной, сырная нарезка, хлеб, кофе, пиала с джемом.

– Как спалось?

Спалось тревожно. Плюсом ко всему у меня отсутствовала сменная одежда. Из косметики только тушь; хорошо, что в сумочке всегда лежала расческа.

Вместо ответа, я лишь кивнула, придвинула к себе кружку. Мне было сложно смотреть на Гранда – все тот же шикарный разворот плеч и что-то в лице настолько мужественное, что забывались причины приезда сюда и ежесекундно росло нежелание уезжать. Все как всегда. Рядом с ним мое тело и разум начинали жить независимой от моих желаний жизнью, логика путалась, множился раздрай. Смотреть сложно, но молчать – не вариант.

– А ты разве не занят с новобранцами?

– Как видишь.

Я чувствовала на себе его взгляд – тяжелый, мужской.

– Кто-то заменяет тебя на занятиях?

– Занятий нет. Я отменил заезд.

Я не удержалась, посмотрела на человека, занимающегося приготовлением второй чашки кофе.

– Почему?

Не мое дело, но интересно.

– Были причины.

У него был красивым даже затылок, а там, где шея переходила в невероятного размера мускулистую спину – зрелище, от которого взгляд не оторвать.

Яичница оказалась чуть пресной, но готовили ее с заботой.

– Я все хотел тебя спросить… – Гранд смотрел тяжело и чуть с насмешкой. – Мои деньги пришлись не ко двору?

Я сумела сохранить непроницаемое выражение лица.

– Не ко двору.

Конечно, он знал об отбитом транше.

– Почему? Я полагал, ты желаешь развивать свою компанию и поэтому упомянула про Букинса.

Врать не имело смысла.

– Я упомянула про Букинса, чтобы тебя позлить.

– У тебя получилось.

Именно поэтому я теперь не любила смотреть ему в глаза, в них всегда тлел этот веселый дьявольский огонек, очень сексуальный. Как будто существовал отдельный Гранд – Гранд с характером, принципами, рассудительный, – и эта его часть, которая всегда думала только о сексе. Часть, излучающая невероятную притягательность и пагубно влияющая на мой мыслительный процесс. Моя собственная сексуальность откликалась на этот тлеющий огонек неизменно, забывала о том, что за кадром существует другая Джулиана (большая ее, между прочим, часть!), и желала беспрестанно залипать в магнетизме.

Пришлось быстро прервать зрительный контакт, вернуться к завтраку.

– Давай к делу. – Гранд поставил на стол свою чашку кофе, стал собранным, прохладным. Положил рядом с чашкой карту местности. – Когда с тобой сегодня свяжутся, ты сообщишь, что готова встретиться для передачи данных по указанным координатам. Через час после звонка.

– А если шантажист в городе? Он просто не успеет…

– Не твоя забота. Будь я шантажистом, держал бы тебя на виду все время и старался бы быть поближе к Двери.

– Почему?

– Потому что. Неизвестно, как быстро ты расскажешь владельцу базы, то есть мне, о происходящем, и не решу ли я выставить оцепление. Получил координаты Двери – сразу двинул к ней. Если ответят отказом, скажешь, что это единственно приемлемый для тебя вариант. Без торга.

– Разве я могу ставить условия?

– Можешь. У него вопрос, у тебя ответ.

– Ладно, хорошо. – Ему виднее. – А после… я должна буду пойти туда? В качестве наживки?

– Я, конечно, злюсь на тебя периодически, – в изгибе губ Гранда угадывалась затаенная улыбка, которую не смог бы уловить объектив фотоаппарата, но которую сумела бы ощутить женщина, – но наживка – это слишком. Туда пойду я.

– Один? – А что, если…

– Не один. Но тебя не должно это сейчас волновать. Главное, запиши вот эти координаты, выучи их, если хочешь.

Его палец постучал по проплешине между деревьев на карте.

– Что это за место?

– Подходящая поляна.

– Подходящая?

«Для прострела». Хорошая видимость. Он не ответил, но я все поняла сама, и почему-то сделалось муторно. Одно дело смотреть фильм, в котором стреляют, другое – быть даже косвенным его участником.

– Да, и из этого дома ты сегодня не выходишь. В целях безопасности. Еда в холодильнике, вода в бутылках в углу. Книг тоже хватает.

Мне показалось, или в последней фразе прозвучал скрытый отсыл к одной известной нам обоим сцене из прошлого?!

Отвечать я не стала, сделала вид, что остывшая яичница – самое интересное, что существует на Уровнях.

(Ziggy Sullivin, Amadeus Indetzki – Come Back Harder)

Он ушел куда-то вниз – в открытую дверь, по лестнице, ведущую в подвал. А я всего лишь хотела спросить, могу ли позвонить Люси – мало ли, может, звонки по неизвестной мне причине под запретом, ведь я не специалист.

И услышала, как Гранд кому-то отвечает по телефону:

– Да, пришли человек пять своих солдат. И двух снайперов. – Пауза. – Не знаю, насколько все серьезно, лучше перестраховаться.

Еще мгновение тишины.

– …вертушку посади на дальнем аэродроме, я ребят встречу, распределю по позициям сам. Место нашел.

Ощущение заварушки, в которой я не хочу участвовать, усилилось до критической отметки. Еще меньше мне хотелось, чтобы в ней участвовал Гранд. Я шагнула в комнату тогда, когда он положил телефон, отключив звонок. Здесь, оказывается, был склад боеприпасов – висящие на стенах пистолеты, автоматы, базуки… Один из этих пистолетов Гранд сейчас держал в руке, при виде меня он заткнул его за пояс.

– Мне… страшно…

Наверху можно было притворяться, вести беседы на отвлеченные темы, но в этом подвале правда оголялась, как скелет после кислоты – этим вечером может случиться неприятное.