распоряжусь, чтобы ужин тебе принесли в комнату. Кстати, вот и она, – остановилась Веня в самом конце коридора напротив высоких дубовых дверей, открывая их так, чтобы Йолинь могла войти внутрь.

Это была просторная светлая комната с огромными створчатыми окнами. Посередине стояла широкая кровать, на которой без труда могло бы уместиться десять таких женщин, как Йолинь. Застеленная белоснежным покрывалом и явно убранная так, чтобы принять сегодня в свои объятия молодоженов. Вокруг горели толстые свечи, делая пространство вокруг теплым и, как бы сказала сама Йолинь, настраивающим на определенный лад.

– Да-а… Вас, похоже, и впрямь ждали, – усмехнулась Веня, – тут есть ванная комната, – продолжила она, подводя принцессу к еще одной двери в углу комнаты. – В доме есть водопровод, вода поступает прямо из горячего источника под домом, но есть и холодная, конечно. Так что можешь отдать мне пока Страшилище, – как она продолжала называть Суми, – и привести себя в порядок с дороги. Полотенца тут, – указала она на белоснежную стопку аккуратно сложенной ткани.

Ванная комната и впрямь оказалась комнатой. Большая и теплая, с огромным зеркалом во весь рост (не Йолинь, но Рика точно), а посередине стоял огромный белоснежный чан, наполовину утопленный в пол. Веня показала, как настроить воду, после чего, забрав сумку со спящим Суми, который тяжело переносил все это путешествие, оставила принцессу одну. Йолинь не без удовольствия скинула с себя промокший насквозь мужской костюм, распустила тяжелую мокрую косу и опустилась в наполовину наполненный горячей водой чан.

Рик смотрел на принцессу сквозь приоткрытую дверь ванной комнаты и не мог найти в себе сил, чтобы закрыть ее или просто развернуться и уйти. Он смотрел на то, как стройная девичья фигура погружается в объятия горячей воды, и едва сдерживался окликнуть ее, чтобы попросить повернуться к нему. Ее черные длинные волосы, будто змеи, обвили девичий стан, заставляя его мечтать просто подойти к ней и откинуть их со спины. Он хотел прикоснуться к ее хрупкому телу, дать зажечься пламени под кончиками его пальцев.

Сейчас не хотелось думать ни о том, кто она, ни о том, в чем он сам себе клялся каждую ночь, словно привороженный изучая черты ее лица. Отнекиваться было бессмысленно – он желал ее. С каждым днем и тем более с каждой проведенной в одной с нею постели ночью желание это становилось все невыносимее… все более болезненным.

Он почти перестал спать, погружаясь лишь в какое-то болезненное забытье на самом рассвете. Все его ночи превратились в один безумный пронизывающий взгляд, направленный на ее лицо. Казалось, он изучил ее всю и легко мог восстановить образ, стоило лишь прикрыть глаза. Если бы…

Это проклятое «если бы»! Если бы желание его не было последствием ритуала, как он решил сам для себя. Если бы ему и впрямь было за что полюбить ее…

Несмотря на свои чувства, он осознавал, что их связь необходима Совету. Он не знал, насколько у него еще хватит сил, чтобы держаться от нее в стороне, чтобы узнать для чего конкретно им это нужно.

Всю дорогу до родных стен он старался держаться от нее на расстоянии, но при этом заботился так, словно она была самой большой его драгоценностью. Рику было и невдомек, что с каждым днем его сила переставала влиять на нее. Хотя он, конечно же, в первую очередь именно ее укрывал от дождя и ветра, заботился о том, чтобы она могла легко видеть в темноте, чтобы ее лошадь была послушной и спокойной. А эта встреча в доме… Демоны бы его побрали! Стоило догадаться, что, несмотря на его распоряжения, Марсия окажется в доме и выкинет нечто подобное. И как же малодушно с его стороны было просто уйти…

Хотя о чем это он?! «Вспомни же кто она, вспомни! Нельзя любить ее, так же как нельзя найти в измененных тварях остатки человечности, просто потому, что это невозможно!»

Всего на краткий миг ей почудилось, что кто-то рядом. Словно выныривая из омута собственного смятения, она будто бы обожглась нахлынувшими ощущениями чужого желания. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного.

Словно кто-то невидимой рукой касался ее спины, поглаживая нежную кожу, и от этого прикосновения где-то внизу живота возникало приятное томление, дыхание сбивалось, а внутри просыпалась неведомая доселе жажда близости. Сдавленно охнув, она резко обернулась, но за ее спиной ожидаемо никого не оказалось.

– Да что со мной такое, – прошептала принцесса чуть слышно, отбрасывая недавние ощущения и стараясь больше не думать ни о Рике, ни о его возлюбленной, ни о том, как ей жить дальше. – Покой… это все, чего я хочу, – устало произнесла Иола, с головой уходя под воду и уже лежа на спине рассматривая белоснежный потолок сквозь толщу воды.

Не дыша, полностью расслабившись, она была лишь сторонним наблюдателем, когда ничто и никто не имеет значения. Потому как они там, а она здесь. Но как бы Йолинь ни старалась остаться в этой умиротворяющей тишине, ей необходимо было продолжать дышать…

Прошло несколько дней в новом доме, а ей казалось, что она тут уже не один месяц.

Рик все же представил ее тем, кто жил и работал при его доме. Краткое знакомство без лишнего пафоса и помпы могло бы оскорбить заморскую принцессу, но для Йолинь оказалось приятной неожиданностью. Десять минут мучений, и больше ее никто не тревожил. Так она рассуждала наедине с собой.

Будто бы зная о ее способности ощущать чужие эмоции, обитатели Грозового Перевала старались лишний раз не попадаться ей и Суми на глаза.

– Словно и не уезжала никуда, – фыркала она, поглаживая мягкое розовое брюшко животного.

Днями напролет Рик занимался делами родного края, возвращаясь лишь поздней ночью и также безмолвно ложась рядом с ней.

Когда Йолинь только узнала о предстоящем браке, подобное поведение будущего супруга показалось бы ей благодатью, не иначе. Но сейчас она задыхалась в образовавшемся вакууме, словно рыба, выброшенная на сушу. Ей хотелось вздохнуть… сказать, но нет ни возможности, ни способностей к этому. Ведь все равно бы никто не сумел ни понять, ни услышать… лишь Веня, что целыми днями занималась хозяйством и не находила толком времени на общение, да Суми, что был отличным слушателем, но больше переживал о хлебе насущном, чем о душевных переживаниях Йолинь.

– Маленький обжорка, – бухтела принцесса, отправляясь на кухню, где сейчас должна была находиться Веня.

– Что? – отвлекаясь от замешивания теста, спросила она. – Опять Страшилище жрать хочет?

Йолинь лишь утвердительно кивнула, не сдержав улыбки.