– И с кем ты осталась?

– С мамой, – шмыгнула носом Ксюша.

– Ты мне очень помогла, – сказала Натали и протянула девушке золотую монетку.

После гостиницы молодые люди решили наведаться в Городскую долину. Там находилось несколько ферм. Начать решили с самой дальней. Здесь разводили коров и овец. Небольшое дойное стадо паслось рядом с постройками. Благо, корма в этой части долины было достаточно. Молоко отсюда каждое утро привозили в город, была здесь и сыродельня.

Ферма представляла собой небольшое поселение – десяток домов, считая всевозможные хозяйственные постройки. Управлял фермой краснощекий коренастый крепыш в белой рубахе навыпуск, расшитой петухами, и черных штанах, заправленных в сапоги.

Узнав, зачем пожаловали молодые люди, он провел их под навес, посадил на лавку за длинный стол, сам устроился напротив.

– Это наша столовая, – сказал крепыш и представился: – Ярослав, управляющий. Хозяйство у нас большое, дел много. Но это так, к слову. По поводу пропажи людей? Нет, у нас никто не пропадал, слава Арию!

– Наемные рабочие у вас есть? – поинтересовался Томас.

– Да, приходится нанимать. Вот недавно требовался пастух и рабочие в сыроварню. Платим мы хорошо, никого не обижаем. Если человек работает на совесть, то через год может получить пай. Так вот, приняли мы одного пастуха, а через день он уволился.

– Почему, не говорил?

– Как же, говорил. Пригласили его в Рудную долину, посулили большие деньги. По чести сказать, сомневаюсь я в этом. Больше, чем мы, никто на острове не платит. У нас хозяйство крепкое. Наши сыры даже купцы из кельтов партиями заказывают, немалые деньги дают. К тому же мы расширяемся, покупаем соседнюю ферму. В скором времени и земледелием займемся.

– На соседней ферме никто не пропадал?

– Трудно сказать. Там такая круговерть: постоянно кто-то приходит, кто-то уходит. Не знаю, как Терем с этим разбирается.

– Наверное, плохо, раз продает свою ферму.

– Должно быть, – Ярослав встал. – Если вопросов больше нет, то вы меня извините, дела! А вы, если хотите, оставайтесь. Сейчас вам женщины принесут сыра, молока. Попробуйте, гостям мы всегда рады! Сегодня – гость, а завтра, глядишь, и сотоварищ.

Высокая женщина в расшитом сарафане, надетом поверх полотняной рубахи, вынесла блюдо с кусочками сыра и большую кружку молока, поставила перед Томасом. Потом принесла молока для Натали.

Молоко было горячим, но не обжигало. Считалось, что целебные свойства молока пропадают во время кипячения.

Натали вдруг заметила на дороге, ведущей в горы, знакомую фигуру. Она стала наблюдать за ней. Когда та приблизилась, Натали узнала послушника Кайна из лагеря на болоте.

«Что он здесь делает?» – подумала она.

Между тем Кайн тоже заметил девушку и помахал ей рукой. Одет он был в желто-коричневую тунику с короткими рукавами, перепоясанную широким плетеным ремнем, на котором висела длинная узловатая дубинка. В руках он держал кувшин.

– Каким ветром тебя сюда занесло? – спросила Натали послушника, когда тот приблизился.

– Хозяин за молоком послал.

– Аль-Галим?

– Нет, Аль-Галиму я больше не служу. Я теперь на службе у мага Сороса, – последние два слова Кайн произнес с подчеркнутым уважением.

– Что ж так? – Натали допила молоко и поставила кружку на поднос.

– После того, как он меня предал? – Кайн замолчал, глаза его затуманились воспоминанием: – Я ради него, понимаешь, жизнью рисковал.

– Понимаю, – медленно и как можно душевнее произнесла Натали. – Как к Соросу попал?

– Шаман привел. Я всю ночь в развалинах просидел после того, как храм взорвался. Когда рассвело, я пошел к Старой крепости, там все горело. Я испугался, но потом понял, что горит не вся крепость. Прошел вдоль реки к северным воротам, а там столпотворение! Ворота открыты, стражи нет, народ туда-сюда снует. Все с сумками, мешками. Никому ни до кого дела нет. Группами и по отдельности уходят через мост.

Кайн замолчал, по его исхудалому лицу бродили тени воспоминаний. Наконец он встрепенулся и продолжил:

– Сначала я, конечно, понять ничего не мог, а потом дошло: барьера нет! Ворота в цитадель тоже нараспашку. Я заглянул и пошел обратно.

– Почему?

– Там был Аль-Галим.

– Ты ничего не перепутал?

– Нет, это был точно он. Его сутулую фигуру я и за милю узнаю.

– Это уже интересно, – Натали посмотрела на Томаса.

– Получается, Аль-Галим жив? – задумчиво произнес он. – Вот новость будет для Вандера!

– Новость, – вздохнула Натали и спросила Кайна: – Сыр будешь?

Тот радостно кивнул и сгреб пятерней кусочки, с жадностью сунул их в рот. Натали и Томас улыбнулись.

– Однако твой новый хозяин не шибко тебя балует, – заметил маг.

– Есть немного, – промычал с набитым ртом Кайн.

– Да ты не стесняйся, бери весь сыр, мы не голодны, – Натали подвинула послушнику поднос.

Услышав речь, из дома выглянула высокая женщина в сарафане. Теперь на ней был еще и передник.

– А, – произнесла она, вытерев о него руки, – коровий лекарь пожаловал. Как, маг тебя еще не уморил?

Кайн хотел что-то ответить, но не смог: мешал кусок сыра, который он только что положил в рот.

– Да я вижу, вы знакомы, – продолжала женщина. – Так уговорили бы его бросить своего мага. Ну, скажите, что из него, полуголодного, может получиться? Наверное, кроме еды в голову больше ничего не лезет?

– Вы могли бы его подкармливать? – улыбнулась Натали. – Я заплачу.

– Дело не в деньгах, – махнула рукой женщина и добавила: – Мария.

– Натали.

Мария кивнула и продолжила:

– Я его и так подкармливаю. Хороший парень, кое-чему научился. Во всяком случае, коров лечить может. А нам такой человек ой как нужен! Ярослав предлагает ему к нам перейти. Вы б его надоумили, что ли?

– В самом деле, – проговорил Томас, глядя на Кайна, – что ты теряешь? Во всяком случае, сытая жизнь, не говоря уже о почете и уважении, здесь тебе обеспечена, чего я бы не сказал о твоем нынешнем положении.

– Ты так считаешь? – Кайн перестал жевать и задумался.

Томас и Натали вернулись в Арьян лишь к вечеру, поэтому посещение Верхней долины решили отложить на завтра. Утром молодые люди вышли из города через ворота у рыночной площади и направились по пыльной дороге в гору.

Повсюду росли заросли ежевики, ее лиловые побеги густо оплетали обочину. С подъемом с левой стороны начал расти откос. Постепенно он перешел в обрыв, сначала глинистый с торчащими из желтой почвы корнями, а потом слоисто-каменный с небольшими длинными карнизами, покрытыми темно-зеленым мхом. С другой стороны дороги нарастала круча, обрывающаяся вниз.