— Господи, — пробормотал Тайрер. — А что будет: если да или если нет?

Сэр Уильям пожал плечами.

— Нам тоже придется подождать. А теперь ступайте, Филип. Виски или бренди, Джордж? Вы не против рассказать мне все прямо сейчас — вы не слишком устали?

— Нет. — Они остались одни. — Бренди, пожалуйста. В Эдо было очень интересно.

— Ваше здоровье! Ну и?

— Ваше здоровье. Прежде чем пойдет речь об Эдо, нам известно ещё что-нибудь о Гонконге?

Сэр Уильям улыбнулся. Они были старыми друзьями, и Бебкотт был его заместителем.

— Все прошло как нельзя лучше. Да. Тесс прислала мне конфиденциальное письмо с благодарностью. Большую часть его я могу пересказать вам прямо сейчас: Хоуг привез три письма для Анжелики; она этого, кстати, не знает. Одно Хоуг вручил ей немедленно и сказал мне, что никакой заметной реакции не последовало ни в том, ни в другом плане, никакого ключа к его содержанию; он решил, что её просто попросили подождать. Тесс подтвердила мне содержание первого письма: она предложила временное затишье до тех пор, пока не выяснится, беременна Анжелика или нет. Если у Анжелики начнутся месячные, он передаст ей одно письмо, если нет, он подождет месяц, чтобы быть окончательно уверенным, и передаст ей другое. Хоуг поклялся, что не знает, что в этих письмах, и Тесс тоже обошла это молчанием в своём письме ко мне.

Он пригубил виски; его лицо было каменным.

— Тесс упомянула один момент, который, я боюсь, указывает на её подход в целом: юристы компании составляют краткое представление в суд с целью аннулировать эту «Смехотворную Церемонию» — она написала оба слова с заглавной буквы — вне зависимости от законности или незаконности и того, беременна Анжелика или нет; и они готовы опротестовать любое завещание, буде таковое отыщется там или в Япониях.

— Боже мой! Бедная Анжелика… какой ужас!

— Всецело с вами согласен. Мое письмо с просьбой о снисхождении не возымело эффекта. Дьявольщина, а? — Сэр Уильям прошел к столу и достал из ящика депешу. — А вот это я действительно хотел обсудить с вами — строго конфиденциально, разумеется.

Бебкотт прибавил огня в лампе. Дневной свет быстро угасал. Губернатор Гонконга официально писал следующее:

Мой дорогой сэр Уильям, благодарю вас за вашу депешу от 13 числа. Боюсь, что прислать дополнительные войска в данный момент не представляется возможным. Я только что получил известие из Лондона, что все войска нужны в других местах, что бюджетные соображения не позволяют провести новый набор рекрутов в Индии или в любом другом месте, посему вам придется обходиться своими силами. Я, однако, посылаю вам ещё один двадцатипушечный парусный фрегат, корабль Её Величества «Мститель», во временное пользование. Будьте уверены, что в случае серьезного нападения на Иокогаму возмездие обязательно последует в своё время.

Я получил указания Лондона проинформировать вас о следующих директивах по принятию немедленных осмотрительных мер: вам надлежит получить затребованную компенсацию, а также добиться выдачи убийц (или самолично убедиться в том, что они осуждены и казнены), вам надлежит наказать и привести к повиновению того мелкого тирана, на котором лежит ответственность за это, Сандзиро из Сацумы. Далее, мне предложено сообщить вам, что находящиеся на данный момент в вашем распоряжении военно-морские и сухопутные силы считаются более чем достаточными для усмирения одного незначительного князька.

Бебкотт протяжно присвистнул. После продолжительного молчания он произнес:

— Они просто куча идиотов, вся их чертова шайка.

Сэр Уильям расхохотался.

— Я, знаете ли, подумал то же самое. Но, облегчив теперь душу, что вы думаете по этому поводу?

— «Немедленные осмотрительные меры»? Это лишено смысла.

— Дипломатический выверт с явной целью прикрыть собственный зад.

— Компенсацию мы получили, мы…

— Серебро передано нам как аванс от имени Сандзиро. Это заем, а не выплата виновной стороной.

— Верно. И оба убийцы мертвы, вероятно.

— Да, по случаю, и нет стопроцентной уверенности, и не как наказание за своё преступление.

— Что ж, это так. Мы… — Бебкотт посмотрел на него и вздохнул. — Что я думаю по этому поводу? Между нами, я думаю, что вы уже приняли решение провести карательную экспедицию против Сандзиро, вероятно, в Кагосиме, тем более что Ёси дал вам своё молчаливое одобрение.

— Возможно, одобрение. Достаточно ли будет этой депеши и моих ответов, чтобы убедить Кеттерера, что нападение, если оно состоится, одобрено сверху?

— Вне всякого сомнения, они передали вам директивы. Депеша однозначно делает нападение обязательным, хотя я считаю, что это большая глупость, и отношусь к нему с большим неодобрением.

— Потому что вы врач?

— Да.

— Если вам когда-либо придется занять мое место, Джордж, я надеюсь, вы забудете об этом.

— Этого можно было бы и не говорить, Уильям. Я знаю, с какой стороны на мое масло положен кусок хлеба. Тем временем «не доверяйте государям, чиновникам и генералам, они сошлются на государственную необходимость, проливая вашу кровь с безопасного расстояния». — Он поднял свой бокал. — За Лондон. Чёрт, я устал.

— Тем временем не забывайте, что Макиавелли также говорил: «Безопасность государства является первейшим долгом правителя». — Его глаза прищурились. — Теперь Андзё.

Бебкотт рассказал ему. И, услышав вопрос, поделился своим взвешенным диагнозом:

— Шесть месяцев. Год, не больше. Точнее после моих анализов.

— Интересно. — Сэр Уильям надолго погрузился в напряженные раздумья. Снаружи настала ночь, флот готовился ко сну. Он задернул шторы от сквозняка, подошел к камину и пошевелил угли, чтобы ярче горели. — Отложив это в сторону на время, я склоняюсь к тому, чтобы отдать приказ о нашем немедленном военно-морском присутствии у берегов Кагосимы, немедленном её обстреле, если Сандзиро не удовлетворит наши требования — пусть на это полюбуются не только этот сукин сын Сандзиро, а и Ёси, и Андзё с его Советом старейшин, особенно Ёси.

— Послав туда флот, вы оставите Поселение без прикрытия. Как же тогда быть с сообщениями о том, что самураи тайно окружают нас — мы видели огромное их количество вокруг Токайдо.

— Это наш главный риск.

Бебкотт не мигая посмотрел в глаза сэру Уильяму и больше не сказал ни слова. Решения принимал не он. Он с радостью подчинится, как и все остальные, и будет настаивать на своём участии в экспедиции. Он поднялся.

— Я, наверное, вздремну перед ужином, вчера ночью мне не довелось толком выспаться. Кстати, Филип чертовски хорошо справился с работой. Анализы я сделаю позже и сообщу вам о результатах.

— Не хотите ли перекусить слегка на ночь? Скажем, в девять? Хорошо, и спасибо за Андзё, это очень важно. После этого Ёси приобретает ещё большее значение. Если ему можно доверять. Если.