— Здесь в Японии это большая проблема. — Потом Бебкотт добавил, все ещё расстроенный отношением Тесс: — Чертовски неприятная выходит история с этим «представлением в суд». Это так осложнит все для Анжелики, ужасная несправедливость, а?

— Разве жизнь когда-нибудь была справедливой, старина?

Когда пришло время ужина, Анжелика постучала в дверь кабинета тайпэна, одетая для выхода.

— Альберт?

— Входите! Послушайте, ваша шляпка — просто прелесть. — Это была элегантная вечерняя шляпка, скромная, вполне подходящая для траура, темно-синего цвета, и однако Анжелика сумела придать ей шик, заткнув за ленту несколько цветов из шелка.

— Благодарю вас. Уже поздно, а вы все ещё здесь.

— Это входит в мою работу. — Как и все остальные, он гадал, что же было в том письме, которое написала ей Тесс. По Поселению ходили самые дикие слухи — от категорического приказа убираться из Азии до обвинения в убийстве. Он ничего не мог прочесть на её лице, кроме меланхолии, которая очень шла к ней.

В её собственном письме Тесс предупреждала его, чтобы он был осторожен в принятии новых обязательств на поставку оружия и, если такие предложения будут, держал их в строжайшем секрете. И воспользовался Макфеем, если понадобится.

Я попросила его сотрудничать с вами. Разумеется, его главный интерес будет заключаться в развитии собственного бизнеса, но вам надлежит относиться к нему так же дружелюбно. Теперь, когда мистер Эдвард Горнт встал во главе отделения Броков в Японии, он наш враг — будьте осторожны с ним, он гораздо хитрее, чем мы полагали. Что же касается той, другой особы, доктор Хоуг согласился помочь мне. Насколько я понимаю, она по-прежнему занимает комнаты в нашем здании, предоставленные в её распоряжение моим сыном. Вы будете извещены впоследствии о новых распоряжениях.

— Где вы ужинаете? Во французской миссии? — спросил он.

— Я приняла приглашение мистера Горнта по соседству. — Она увидела, как его лицо сразу стало жестким. — Приглашение пришло в последнюю минуту, он ужинает с общими друзьями, Дмитрием, Марлоу. Он попросил меня попросить вас присоединиться к нам, чтобы… чтобы сопровождать меня, если вы согласитесь, — вы свободны?

— Извините, не могу, с радостью провожу вас до двери и зайду за вами потом, но это «Брок и Сыновья», он здесь главный представитель, а мы «Благородный Дом».

— Вы должны быть друзьями, это не помешает вам оставаться конкурентами. Он действительно был другом моего мужа, и моим, и Джейми.

— Прошу прощения, но это моя проблема, не ваша. — Он снова улыбнулся. — Пойдемте. — Он взял её под руку, не побеспокоившись надеть пальто, и они вышли на ночной холод. Ветер вцепился в её шляпку, но даже не сдвинул её. Она прочно подвязала её шифоновым шарфом.

— Добрый вечер, мэм. — Охранник у двери Броков поклонился.

— Добрый вечер. Благодарю вас, Альберт, не нужно заходить за мной, кто-нибудь из гостей проводит меня домой, ступайте скорей, а то простудитесь. — Он рассмеялся и ушел. В тот же миг в дверях показался Горнт и приветствовал её:

— Добрый вечер, мэм, господи, вы выглядите сногсшибательно.

Теперь, когда он принял её теплую накидку, ею опять начала овладевать тревога. Какие козыри? Из внутренней комнаты до них долетел взрыв хохота. Она узнала голос Марлоу, увидела, что охранник отошел и слуг вокруг нет, и на короткий момент они остались одни. Беспокойство возобладало над осторожностью, и она зашептала:

— Эдвард, почему вы так уверены, что у меня все будет хорошо?

— Тесс пригласила меня вернуться назад. Не волнуйтесь, все под контролем. Лучше нам поговорить завтра во время вашей прогулки — сегодняшний вечер годится лишь для беседы в кругу друзей, тихих удовольствий. Для меня действительно большая честь, что вы приняли мое приглашение — ведь это благодаря вам я стал здесь главой. — Горнт взял её под руку и произнес нормальным голосом: — Добро пожаловать в компанию «Брок и Сыновья», Анжелика. Соблаговолите пройти?

Столовая была такой же просторной, как и у Струанов, такой же роскошной, такое же прекрасное серебро, вина лучшего качества, скатерть богаче. Китайские слуги в ливреях. Марлоу, Паллидар и Дмитрий стояли перед ревущим огнем в камине, ожидая её появления. Они поцеловали ей руку, выразили восхищение её шляпкой, которую она согласно обычаю не стала снимать; Марлоу и Паллидар явились на ужин в скромных, повседневных мундирах. И пока она здоровалась с ними и с молчаливым очарованием выслушивала их комплименты, её внутренний двигатель просеивал Горнта, что он сказал и чего не хватало в его словах.

— Теперь, когда наша почетная гостья осчастливила нас, прошу к столу! — Горнт усадил её на одном конце стола. Сам сел напротив. Стол был достаточно маленьким для тесного общения в дружеской компании и достаточно большим, чтобы выглядеть впечатляюще. — Господа, тост! — провозгласил он, поднимая бокал с шампанским. — За нашу даму! — Они выпили, и его глаза ни на мгновение не покидали её глаз. Приглашение, сделанное тонко и незаметно для других. Она улыбнулась в ответ, не принимая его и не отвергая.

Время терпит, подумал он, в восторге от того, что выступает в роли хозяина и в ещё большем восторге от себя самого. Столько ещё предстоит рассказать. Возможно, самую интересную часть. Но не ей.

В его последний день в Гонконге Тесс снова послала за ним, тайно.

— Я просмотрела все бумаги, мистер Горнт. У меня нет абсолютной уверенности, что поддержка, которую эти документы обеспечивают вашему плану, приведет к падению Броков.

— Я думаю, их будет достаточно, мэм, — сказал он, пораженный тем, как глубоко она знает бизнес. — Я искренне считаю, что у вас есть все необходимое, чтобы отомкнуть «ящик Пандоры». — Это было условное название, на котором они остановились. — В этой мозаике не хватает одного последнего кусочка, чтобы картина была полной и успех гарантирован.

— И этот кусочек?

— Официальная печать Норберта. Она находится в его сейфе в Иокогаме.

Она вздохнула и откинулась на спинку резного кресла. Ни ему, ни ей не нужно было произносить вслух, что эта печать, поставленная почти на любом документе Броков, выполненном на официальном бланке компании, при условии, что он правильно составлен и датирован, придавала ему законную силу, обязывая посредством Норберта отделение в Иокогаме ко всему, что излагалось на бумаге.

Ни к чему произносить вслух, что теперь стало возможно занести на бумагу любую компрометирующую информацию, датировать задним числом и обнаружить в общей стопке или тайком всунуть туда. Кто смог бы оспорить подобное письмо теперь, когда Грейфорт мертв?

Они оба понимали её ценность.

Морган и Тайлер Броки долго раздумывали над этим сложным, но невероятно хитроумным планом прибрать к рукам гавайский рынок сахара — в принципе уже осуществленным, — обменяв далее весь урожай сахара на хлопок южан, который они заранее, и совершенно официально, продали крупным и абсолютно надежным французским корпорациям — историческим союзникам Соединенных Штатов, которые к тому же не подпадали под блокаду северян в данном конкретном случае благодаря организованной поддержке в Конгрессе и ряду особых мер предосторожности — с тем, чтобы хлопок затем был законным порядком перевезен из Франции в Женеву, а оттуда, опять же в законном порядке, доставлен на ткацкие фабрики Ланкашира, которые почти встали и отчаянно нуждались в сырье.