нее и… уже тогда тебя. И понимай… как знаешь! Ведь и так поиздеваться над девочкой, м-м-м, конечно… надо уметь, смочь и постараться… И вот не сюрприз — ты постарался, смог и сумел: сделал все, чтобы оттолкнуть и… не барабанная дробь… оттолкнул! Ответил, да, за слова-то и… поступками. Теперь она любое твое слово или действие в свою же сторону — будет понимать и принимать как… стеб. А мне же — и на руку… — и вот только теперь, достаточно распалив и дойдя же, как и доведя непосредственно чуть ли и не под ручку, как пожилого через дорогу, до точки кипения, он мог смело переходить к козырям из рукавов: с искусством лучшего «волшебника ака фокусника» сменяя маски с полного лиходейства до бескомпромиссной серьезности. — Ведь и как думаешь… как далеко ее откинет от тебя только лишь и понимание того, что у тебя все — под одну линейку и гребенку, м? Под один, скажем еще так, стандарт и прейскурант! — И дабы не быть баснословным, так и со своим же еще суховеем в придачу, добавил к своей же теории жирных, прямо-таки и сальных, практических фактов — подняв свои руки чуть вверх и указательными пальцами воссоздав в воздухе от верха же книзу со всеми же предпочтительными и как нельзя кстати причитающимися изгибами женского тела фигуру. — И если уж и не самой этой же фигурой… дотошно до сантиметров, а там и миллиметров в талии… до килограмм и грамм в весе… не пресловутыми и девяносто — шестьдесят — девяносто… то вот ростом, цветом волос и глаз… с миниатюрностью носа и лба, губ… округлостью подбородка и яблочек-щек… м-м-м! Уже и на начальных же этапах-пунктах этого самого твоего гигантского списка «Неслучайных случайностей» или «Совпадение — не думаю» малышка же окончательно поймет, что ты ей пользуешься, играешь и издеваешься! Но и, что еще хуже, закрываешь ей же — свой гештальт! Триггерит ведь… Триггери-и-ит! Врешь мне — так себе хоть не ври. А по кому… точнее уж и чему? По тварям же все, выбранным тобой же и по своей же все доброте душевной! Но вот же не незадача, бросившим тебя же… и по сестре же ее все… тихой грусти! Она же тебе еще не нужна… А ты ей уже нужен! Когда и тебе же все — нужна та. Другая! Далекая… Далекая звезда… Которая тебе давно уж как не светит! Да и не греет… Но если тебе будет, коль так и не стало уже, легче, повторю, ну а вдруг, не светила и не грела же еще тогда. Ах… Какая трагедия, а… Траге-е-едия! И какая боль… — Прижал уже во вновь шутливом жесте свою правую руку, но и к сердцу же Егора, а левую — к своему же он с тяжелым же вздохом и великой скорбью на лице, после чего резко хохотнул и ударил по тем же местам. — Влад и Егор — счет открыт. И он же… 1:0!

— Ты из-за н… этого картину снял, да? — Сцепил-стиснул зубы, нахмурившись, блондин, но и никак иначе, а там и более на очередной же его жест-выпад к себе не отреагировал, уже и до конца укрепившись, поняв и приняв, как и в своих же движениях в нужном же в первую очередь себе направлении, саму же его задумку на свой же счет, в равной же степени как и то, как уже точно и именно избавиться от излишества его касаний к себе — просто никак не замечать. Что и так же уже затем доказала его же собственная гремучая и прямо-таки дикая мята, то и дело выпрыскивающаяся буквально из всех его же пор-щелей, так и жаждущая такого же ответа-привета. — И сюда же еще нам припер под шумок! Не говоря уж и о том, что и перед этим как увез, так и вернул же. Боялся, что сожгу ее без тебя? Вместе и со всей же твоей слабостью… В чем вопрос — могу и с тобой. Буквально! Ни мне ведь, ни Ксану отказывать тебе и в последнем же звонке-желании!

— Динь-динь, Питер Пэн и Шерлок в одном флаконе, 2:0! — Разулыбался во всю же ширь своего рта Влад и поднял руки вновь перед собой и ним, только и на этот раз просто похлопав ими в ладоши. — Ты угадал… лишь первую часть, во второй — не хватило причины. Тем более, что мы уже говорили об этом с тобой и даже пришли-решили — чья именно слабость превалирует и кто действительно слаб из нас же все двоих. Ведь и был бы я слабым, не вернувшись? Да. Был бы я слабым, оставив все как есть? Тоже: да. Но и есть ли я слабый, просто возя ее с собой из разу в раз, не давая ее и не даваясь же сам в твои руки? Вряд ли! Да и вот же — стою сейчас перед тобой, пытаюсь изменить и поменять… не изменяя! Ну а что же насчет самой картины?.. Скажем так, берегу ее для действительно лучших времен, когда мы же все и как в старые добрые, будучи и такими же вновь братья, разобравшись уже и со всем этим — сожжем ее вместе, а не по раздельности: и где я же все — личиной, а ты же — форзацем! Да и, кстати, мог и поблагодарить меня, вообще-то: Ксан таки предлагал оставить еще и ее тебе, чтобы только и твои же все пять стадий принятия пронеслись как одна, да и как тот же все день, и тебе же, как ей и всем же нам… уже наконец стало легче, ну а я же все же — дал тебе время. А ты все равно недоволен… И будешь же им, недовольным, пока не поймешь, что и только же самим собой! Да и кто знал, что София окажется еще прытче и все равно будет оказываться где-то поблизости и рядом же с тобой? Будто и совмещая еще в себе: его и меня же! Тянет ее к тебе… Как и тебя же к ней. И ты не отмажешься! Как и от приданого… Я же, как еще и тот «аки родственник», тоже же имею право поучаствовать в его сборке. Где и ты же уже, как и будучи по другую же сторону баррикад, и я сейчас не за инцест, имеешь и должен право принять его! И да, только я могу так шутить… И буду.