И когда придет время — развеять… На счастье же все, брат! Ну а возвращаясь же к счету… Как неожиданно и приятно, да? Ну, скажи!.. А если еще и распорядиться правильно, то и все же уже 3:0. Учтя все же еще и то, что и тебя я тоже подсидел. Так сказать и, подъ-еб-нул! — И вновь «радуга слов» замерцала над его же головой, полунимбом упав и солнцем же зайдя за нее же все и с такого же все легкого маневра его же собственных рук. — Но и заметь… если уж и не скажи опять спасибо… видимо, благодарности я все же уже никогда от тебя не дождусь… что твой, окей-окей, наш секрет все еще остается вне зоны ее доступа. Пока! Я его-ее просто… перепрятал. А ты уже ругаешься… Во благо же все! И нас же с тобой, как и… всех. А то, что ты ее так случайно нашел… ну… случай! Судьба… Зови как знаешь и сам же хочешь. К тебе же, по тем же все причинам-правилам комнат, повесить сам не мог! Мог оставить на пороге… Но было бы не так круто, согласись! Как и с тем, что я подгадал прямо… Не преднамеренно!

— Это не так и… Да ты еще и сам же за себя это прекрасно знаешь! — Сощурился Егор, сжимая и разжимая кулаки до хруста костей снаружи и своих же скал изнутри, добавляя таким образом и к своему же все тяжелому и безрезультатному, бесконечному сизифовому труду еще пару остроконечных священных Граалей своей же все и нервной системы, присыпав сверху пылью, смочив морской пеной и долив уже под крышечку затем липкой смолы. — Ты ничего не подгадываешь, а делаешь напрямик! Не говоря уж и за авось и обойдется… Не авось и не обойдется! Да и если уж, знаешь, и говорить, так и еще про все то твое и ранее мне же — это… случайность! Я не… думаю о ней. И так же все, и к черному же твоем словцу, давно, как и она обо мне! И пусть со мной, как и с моих же все слов, действий о ней, ты можешь и не верить, но с Софией — поверишь точно! Да и если бы… если бы она и была еще здесь и… не здесь… не со мной… была бы хотя бы и в принципе… мы были бы если и не друзьями, то… знакомыми, да, остались бы и… нет… стали бы ими точно! И да, пусть и не сразу, но… и начали бы так общаться и… все! Ведь и как тогда и там он был, конец и финиш, так бы продолжился сейчас и… в дальнейшем.

— Да-да-да… — покачал из стороны в сторону головой рыжий, ни разу не поверив, и вновь скрестил руки на груди, еще и крича таким образом об этом, так и параллельно же еще осыпая его с головой не пеплом, но и это же все и опять же пока, своей лавандой, платя этим грош цену ему и его же все таким словам. — Свежо предание, да верится с трудом, Егич! Себе, как я же уже и ранее сказал, ври, но и мне вот только не завирайся, пожалуйста! Стоило бы ей лишь поманить тебя снова… Будь то встречей или… песней, о! — И тут же раскрылся, хлопнув его по левому плечу своей же правой рукой, вспомнив о главном в моменте, так еще и по- и доказывая в нем, что не реагировать на него стоило не только действиями, но и мимикой: отсутствие отвращения еще и на лице — точно бы сыграло ему еще на руку и не буквально. Да вот и только так вышло, не прокатило, не фартануло, кто о чем говорит, то у того и болит, что его же собственные заводские настройки и на того же все — ему самому уже некуда было откатить, лишь катить и только вперед, с песней же и пляской, терпя, либо же прерывая и обрывая все на корню заранее, стараясь стать и быть же в моменте и Вишну, и пауком, так еще и желательно: все и в одном. — Бра-а-ат… Вот это была бы хохма! Вот это был бы номер и ор выше гор… Ты тут же, ног же своих не чувствуя, кинулся бы к ней, бросившись в ее же уже ноги… кость в зубах обратно принеся, и кто еще возвращает и возвращается, ей дьявол! И все… как в первый раз — в желании отдать всего себя и лишь ей, любимой и родимой, со всем же миром… да и чего уж мелочиться… мирами же в придачу! А малышка-Софишка… в это самое же время… вновь в слезах, соплях и слюнях. И с разбитым сердцем! Эх… Да? Нет! Я. Не дам. Этому. Случиться! — Вновь перестроился он, щелкая свои «настроенческие качели» уже не порывом ветра или выключателем, а как орешки Щелкунчик, буквально и протыкая каждым своим же новым словом и словосочетанием из крайнего же своего предложения при помощи своего же указательного пальца правой руки его же грудь, и тут же затем убрал руку, будучи почти что уже и пойманным в цепкий и крепкий его захват, за которым бы как минимум последовал перелом этого самого пальца, а и как максимум — всей же руки да и вовсе же ее отрыв с лишением регенерации, ведь и уж кто-кто, а он-то бы точно позаботился о долгих и длинных мучениях с не просто уже и волнующимся морем внутри, а набегающим и накатывающим волнами внахлест и захлест пока лишь только друг на друга. — Я укреплю его и ее же саму, знай наших и это! В доспехи со стальными шипами снаряжу снаружи и внутри… Колючей проволокой обтяну… И пущу ток по и в ней же, собрав огоньки в витиеватую надпись «Ублюдкам вход воспрещен!», если будет нужно! Не заставляй, а уж и тем более не выставляй меня самого им же, Егор, не стоит: ведь монстр всегда был и будет среди нас! И я не буду уже показывать, как и все же до этого, пальцем или просить угадать вновь же из двух, нет, из пяти на этот раз и присутствующих же все сейчас и здесь, ведь и пока ты досчитаешь-дойдешь до них — она уже и знать про тебя не будет, не то что помнить… а там и страдать, жалеть и скорбеть!

И, высказав, а и