ноге. Тело казненного должно быть тотчас же положено в гроб, перевезено под охраной жандармов на кладбище и предано земле, если только тело не потребуют родные»…

Тома замолчал. Он повторил только: «…в парусиновых брюках и деревянных башмаках…» — потом задумался. Ядвига со страхом глядела на мужа. Зачем он читает ей такие вещи? И о чем он сейчас думает? — Тома! Ты не любишь меня?

Он поднял на Ядвигу тяжелый взгляд. — Ядвига… — и без всякого перехода вдруг заговорил о хлебных карточках, которые еще не выдали: — Все откладывают… теперь обещали выдать десятого мая.

— А кстати, какой сегодня день? Вот газета от двадцать седьмого; нынче, кажется, воскресенье, — значит, двадцать восьмое…

— Вот именно, что не воскресенье! Какой же ты беспамятный! Сегодня среда… — Среда? Следовательно, первое мая?.. Быть не может!

В этот первомайский день к ним явился гость, вернее — гостья.

Они услышали дребезжащий звук колокольчика, подвешенного у калитки, и сначала решили, что это принесли с фермы молоко или яйца. Но когда Ватрен вгляделся в приближающуюся по дорожке женскую фигуру, он недовольно замотал головой. Корвизар! Уж эта Корвизар! Все-таки сумела нам помешать! Наряд мадемуазель Корвизар казался весьма странным в этой обстановке. Только она умела выбирать такие головные уборы! Допотопного фасона шляпа с широкими опущенными полями, почти закрывающими лицо. Должно быть, решила, что так будет скромнее! Маргарита сразу заметила, что Ватрен не очень обрадован ее появлением. Впрочем, она была к этому готова заранее. — Да ладно уж, не извиняйтесь. В чем дело?

— Вчера вечером вас спрашивал какой-то солдат, хотел повидаться с вами, господин Ватрен, а сегодня он опять пришел… Арестована госпожа Гайяр… — Госпожа Гайяр? А мне-то какое дело? Что это за госпожа Гайяр?.. Представления не имею!

Одним словом, это жена лейтенанта Гайяра, с которым патрон вместе служил в армии. На квартире Гайяра и в магазине произвели обыск. Нашли печатную бумагу, листовки, газету «Голос заводов», ротатор с электрическим приводом… — Значит, эта женщина коммунистка? Так вот почему вы решили меня потревожить…

Маргарита Корвизар сделала вид, что не расслышала этих слов. Она знала нрав своего патрона. Госпожа Гайяр — сестра того молодого человека, Жана де Монсэ, за которого патрон хлопотал несколько месяцев назад… вероятно, поэтому она и назвала в момент ареста имя Ватрена и попросила предупредить, что она намерена пригласить его в качестве своего адвоката.

— Очень мило с ее стороны. Весьма, весьма польщен. Но в конце концов у каждого есть личная жизнь! Я в отсутствии. Ведь мог же я отправиться в свадебное путешествие, ну хоть в Египет!

Маргарита сказала, что не смеет настаивать, но, по слухам, лейтенант Гайяр находится в Арденнах и, конечно, не знает о вчерашнем аресте… К счастью, одна дама, — кажется, она в дружеских отношениях с госпожой Гайяр, — взяла к себе ее детей. Они ведь остались совсем одни. И представьте, такое странное стечение обстоятельств: этот солдат… ну, который пришел предупредить вас, господин Ватрен, оказался мужем одной молодой женщины, лично мне известной, эта молодая женщина только на днях родила…

— А мне-то что до всего этого? Послушайте, мадемуазель Корвизар, вы меня просто удивляете! Она родила… Ну и что же?

Секретарша Ватрена и тут сохранила полное спокойствие. — Она родила… и так как роды происходили на квартире у ее родителей, а родители живут в том же доме, что и госпожа Гайяр, только выше, и так как ее муж приехал в отпуск из армии и как раз находился там, когда госпожу Гайяр пришли арестовать, она его попросила предупредить вас, потому что его жена со мной знакома и знает, что я работаю у вас… Вот она и поручила этому солдату сообщить вам через меня кое-что такое, что может вас заинтересовать, — она сказала, что не хочет обращаться к адвокату-коммунисту, поскольку сама не состоит в коммунистической партии… потому она, должно быть, и пожелала…

— Ну, это уж слишком! Как так не состоит в партии? Кто же, по-вашему, издает эту газету, которую у нее нашли? Радикал-социалисты, что ли? Состоит или не состоит в партии… а впрочем, какое это может иметь значение? Будь она коммунистка, я бы все равно взял на себя ее защиту…

Маргарита взглянула на патрона: в самом деле? Он станет защищать коммунистов? Чувство благодарности переполняло ее, и она уже раскаивалась, что усомнилась в Ватрене. Она объяснила патрону, что даже и сейчас, да, и сейчас, в подпольной работе участвуют люди, не имеющие партийного билета, сочувствующие, как их называют, и они разделяют все опасности наравне с членами партии… Госпожа Гайяр, понятно, не потому обратилась к адвокату не-коммунисту, что хотела отмежеваться от коммунистов, но существует мнение… Хорошо было бы подчеркнуть, что во Франции есть люди, мужчины и женщины, которые, хоть и не принадлежат к партии, тем не менее полагают, что коммунисты правы, и решились работать вместе с партией… даже сейчac, когда за это грозит смертная казнь…

Смертная казнь? Ватрен посмотрел на Маргариту более внимательно: так вот она какая, эта женщина в нелепой шляпке, уже позабывшая о молодости, не знавшая ее. Рядом с ним на кухонной плите лежала газета, которую он только что прочел. Ядвига, слушавшая их разговор, уловила его взгляд и убрала газету. Она сказала: — Через полчаса из деревни отправляется автобус… туда идти под гору, так что у тебя есть еще минут десять на сборы…

* * *

Маршалу Петэну не сиделось на месте. Даже в Сан-Себастьяне ему казалось, что он слишком в стороне от событий. А ведь близится час, когда маршал Петэн будет нужен. За последнее время он совсем забросил свои посольские обязанности. Третьего мая Петэн прибыл в Париж. Уже утром он встретился с Монзи — надо было познакомиться с обстановкой, осмотреться. Как раз в этот день стало известно, что союзные войска покидают Норвегию. Удивительный нюх у этого старика! Всякий раз, когда дела шли плохо, Петэн был тут как тут. На Кэ д’Орсэ он увидел Рейно и понял по его лицу, что союзники потерпели поражение. Рейно весьма холодно отнесся к настойчивому желанию маршала совместить свои обязанности посла с участием в военном комитете: надо же дать ему возможность сказать свое слово о военных делах. Рейно предложил Петэну на выбор: либо заседать в комитете, либо представлять Францию. Маршал — человек военный, ему непонятно, почему нельзя совместить одно с другим. Но особенно ему хочется напомнить о себе