до сих пор больно и обидно. Но твой новый напарник прав. Нельзя без конца ко всем задираться. Особенно к плохим парням. Возможно, твой Денафриа спас тебя от неприятностей.

— Я и раньше так поступал, — возразил Павлик. — Подонков надо учить!

— Ну да, — кивнула Элиш, — а Декстеру приходилось постоянно тебя прикрывать. Но теперь у тебя другой напарник. И вряд ли он будет мириться с твоими выходками.

— Вчерашний оказался настоящим отморозком, — сказал Павлик. — Кстати, он итальяшка.

Элиш долго смотрела на Павлика сверху вниз — пока он не заулыбался.

— Что такое? — спросил Павлик. — Ну да, итальяшка. Тот самый громила, который запугивал несчастного старика. Я ведь тебе рассказывал.

— Да, а накануне был еще один придурок, который бил собаку, — сказала Элиш. — Послушай, нельзя сражаться со всем миром. Образумься ты, наконец! Вымещай злобу на груше в спортзале.

— Я стараюсь, — кивнул Павлик. — Но теперь мне не дает покоя, что я позволил ему оскорбить меня. Я не сорвался, устоял, зато теперь мне не по себе. Интересно, почему?

Элиш постучала пальцем по циферблату часов.

— Милый, я бы охотно послушала все еще раз. Но мы с тобой заказали столик на круизном теплоходе, который в полдевятого отходит из Вест-Сайда.

Павлик зажмурился.

— Ах да… — воскликнул он. — Извини! Совсем забыл.

— Время еще есть, — сказала Элиш. — Если прямо сейчас примешь душ, переоденешься и перестанешь дуться по поводу того, что тебя обошли в поединке, у кого яйца круче.

Павлик вскочил и побежал в ванную.

— Ух и задал бы я тому подонку, если бы смог! — на ходу выкрикнул он.

— Конечно, милый, — кивнула Элиш.

Перед десертом они танцевали медленные танцы. Когда музыканты доиграли «Летний ветер», Элиш прижалась к Павлику, и он поцеловал ее в макушку.

— Как было здорово, — вздохнула Элиш.

— От тебя восхитительно пахнет.

— Ты всегда целуешь то, что восхитительно пахнет?

— Всегда.

Она подняла голову и поцеловала его в губы.

— Ну а сейчас что ты чувствуешь?

— Я хочу домой, причем немедленно, — ответил Павлик.

Элиш снова поцеловала его.

— По-моему, я мог бы в тебя влюбиться, — заявил Павлик.

Музыканты снова заиграли медленный танец, и они снова закружились по площадке.

— Неужели ты забыл о конкурсе, у кого круче яйца? — спросила Элиш.

— Что? Господи, ну конечно. И с чего ты взяла?

— Милый, ты застал меня врасплох.

— И все-таки постарайся не наступать мне на ноги, — заявил Павлик. — Знаешь, когда я сказал, что готов в тебя влюбиться, ты…

— Билеты на «Джетс»! — вдруг воскликнула она.

— Что?! — У Павлика исказилось лицо.

— Ты ведь собирался по пути забрать билеты на футбол! — напомнила Элиш. — Для твоего нового напарника.

Павлик отпустил ее и долго смотрел перед собой.

— Скажи хоть что-нибудь! — Элиш обняла себя за плечи. — А то мне не по себе.

Павлик привлек ее к себе. Элиш прильнула к нему и положила голову ему на плечо.

— Я говорю, что влюбляюсь в тебя все больше, — прошептал он. — А ты говоришь, что…

Элиш быстро чмокнула его в плечо, крепче прижимаясь к нему.

— Ах ты, увалень! Да я уже и так по уши влюблена в тебя.

— Ух ты! — восхитился Павлик. — Вот это да!

Джон Денафриа наблюдал за сыном. Тот сидел в его гостиной и играл в бейсбол на компьютере. Винсент Денафриа, светловолосый и голубоглазый, был рослым мальчиком и потому казался старше своих тринадцати лет.

Денафриа должен был сидеть с сыном до вечера, пока его бывшая жена не вернется с работы. На ужин он заказал пиццу и кока-колу. Винсенту не терпелось поиграть на компьютере с тех самых пор, как он вошел в отцовскую квартиру.

— Есть! — закричал Винсент. — Пьяцца только что принес команде решающее очко!

— Сколько игр осталось провести? — спросил Денафриа.

— Двадцать пять, — ответил Винсент. — А у Пьяццы уже сто тридцатая успешная пробежка!

— В мое время Пьяцца был бы рад, если бы выбивал двадцать пять очков за сезон.

— Он самый лучший! — вопил Винсент.

— Да, он играет неплохо, — согласился Денафриа. — Наверное, он даже очень хорош. Но по новым правилам заработать очко ничего не стоит.

Винсент долго молотил по клавишам и обернулся к нему не сразу.

— Извини, папа.

— Да нет, ничего, — ответил Денафриа. — Конечно, в мое время с помощью таких игр можно было чему-то научиться. Например, математике. У меня не было компьютера, на котором можно было бы, например, вычислять индексы курсов ценных бумаг. Тогда статистику еще не перевели в цифру.

— Сейчас гораздо легче, папа, — сказал Винсент.

— Конечно. — Денафриа протянул сыну тарелку с шоколадным печеньем, поставил рядом с ним на стол стакан молока. Сам он сел в свое любимое кресло с откидной спинкой и скамеечкой для ног.

Увидев молоко, мальчик поморщился.

— Я молока не пью, — набычился он. — Особенно после газировки. Высру все мозги!

— Что, прости? — оторопел Денафриа.

— Ты у мамы спроси, — посоветовал Винсент. — У меня от молока понос.

— Сын мой, следи за своим языком, договорились?

Винсент пожал плечами. Денафриа закурил сигарету.

— Как твоя работа? — спросил Винсент. — Мама говорит, тебе дали напарника. Раньше у тебя напарников не было, да?

— Да, я давно уже работаю без напарника, — ответил Денафриа. — А этот вроде ничего. Он был боксером. Выступал на ринге. Тяжеловес.

— Если вы подеретесь, кто победит?

— Не знаю. Он очень здоровый.

— А как твоя личная жизнь? — Винсент продолжал набивать рот печеньем.

До Денафриа дошло не сразу.

— Что?

— Маме было интересно, сумеешь ли ты отвлечь меня от компьютера, вот она и попросила поговорить с тобой, — ответил Винсент.

— Ясно, — кивнул Денафриа. — Что еще она просила тебя сделать?

— Больше ничего, — ответил Винсент. — Спросить тебя о новом напарнике и о твоей личной жизни. Ты в самом деле с кем-то встречаешься?

— Нет, — ответил Денафриа. — И твоей матери это уже известно, так что не знаю, зачем она велела тебе расспрашивать меня.

Винсент снова пожал плечами.

— А ты? — спросил Денафриа у сына. — Интересуешься кем-нибудь в школе?

— Нет уж, спасибо. — Винсент скривился. — Мне хватает проблем с математикой.

— У тебя не было бы проблем, если бы ты играл в нужные игры. То есть с кубиком, бумагой и карандашом. Там нужно производить подсчеты. Складывать, вычитать, умножать, делить. Понимаешь, о чем я?

Винсент закатил глаза.

— Нет, папа. У меня нет подружки.

— Что? Ах да. Ну, нет, так будет. И раньше, чем ты думаешь.

— Уж лучше поиграть в бейсбол.

— А ты, оказывается, умнее меня.

Винсент ткнул в отца пальцем и улыбнулся.

— Потому что я играю на компьютере!

Денафриа понял, что крыть нечем.

— Ну да, — кивнул он. — Возьми еще печенье.