– Я не любил Эльмиру.

В первый раз, когда Рафик заговорил о своей умершей жене, в его голосе звучала печаль. Она разрывала Стефани сердце по причине, о которой она предпочитала не задумываться.

– Брак по расчету и отсутствие любви – не преступление.

– Есть другие преступления, которые нуждаются в искуплении. – Рафик опустил голову.

Стефани не знала, что думать. Очевидно, что он рассказал ей не все, но он рассказал очень многое. Он доверился ей. Стефани не могла этого не оценить. Она обняла его за шею.

– Спасибо.

– За то, что показал тебе, какой жалкий человек скрывается под личиной безупречного принца? – Рафик хмуро рассмеялся.

– Когда я рассказала вам про Руперта, я больше всего боялась, что вы сочтете меня легкомысленной, что вы осудите меня так же строго, как я судила себя. Но вы поддержали меня. Теперь мой черед. Я знаю вас как человека чести. Человека, который отчаянно хочет сделать добро своим людям, своему королевству. Человека, который многим пожертвовал, чтобы выполнить свои обещания. Хорошего человека, Рафик. Который так же, как я, сожалеет о том, что сделал, и который полон решимости искупить это. Вы судите себя слишком строго.

– Нет. – Он нежно убрал ее руку и встал на ноги. – Для меня не существует слишком строгого суда. Смотри, какая прекрасная ночь. Я привез тебя сюда, чтобы ты могла прогуляться по пустыне под звездами. Если ты еще этого хочешь. Мы достаточно углубились в прошлое.

Стефани спала, свернувшись калачиком под ворохом покрывал. Рафик подбросил дров в костер и сел, прислушиваясь к звукам пустыни. Они прогуляли почти час и все это время молчали или говорили ни о чем. И не упоминали ни лошадей, ни Сабр, ни Эльмиру.

Сегодняшняя встреча с Салимом была не первой, но Рафик впервые столкнулся с ним неожиданно. В свое время тот принял трагическое известие о смерти Эльмиры с флегматичным смирением опытного правителя, имевшего целую толпу благородных дочерей. Такое же впечатление он старался произвести и сегодня днем.

Рафик застонал, уронив голову на руки. Он не обязан усугублять свое чувство вины сознанием того, что для отца Эльмира значила так же мало, как и для него. Но он не смог не добавить еще одну ветку в этот погребальный костер.

Неужели все мужчины так невнимательны к тому, как их поступки отражаются на женщинах? Почему так мало женщин восстает против этого? Глупый вопрос. Он не мог представить, чтобы Эльмира говорила с ним, как Стефани. Не мог представить, чтобы Эльмира устояла против Ясима. Не мог представить, чтобы она потребовала от мужа уделять ей больше внимания, проводить с ней больше времени. Потому, что она чувствовала себя счастливой в своем роскошном заточении? Или потому, что боялась?

От этих вопросов Рафику стало не по себе. Признание, которое он сделал Стефани, только усилило его чувство вины. Потому что было неполным. Потребность рассказать ей всю правду не оставляла его, словно рука, подталкивающая к пропасти. Безумие. Бессмыслица. Хотя какая разница, если он лишится ее хорошего мнения о себе? Она всего лишь его главный ветеринар. Через несколько месяцев она вернется в Англию.

Нет, слишком поздно притворяться, будто ему не важно, что думает Стефани. И значит, тем более глупо рассказывать ей всю отвратительную правду. Он сгреб угли в кучку, чтобы завтра утром они смогли сварить кофе, прежде чем ехать назад во дворец. Днем он пообещал ей поцелуи сегодня вечером. Но все пошло не так, как он планировал.

Проснувшись, Стефани обнаружила себя в крепких объятиях сопящего во сне Рафика. Его дыхание нежно касалось ее шеи, руки обвились вокруг ее талии. Она чувствовала его упругий живот, а его мужское достоинство в полной боеготовности упиралось в ее ягодицу. Ощущение показалось ей самым приятным. В своем роде более интимным, чем занятие любовью. Какая-то полусонная возбуждающая дремота. Если она повернется, он поцелует ее, и они займутся любовью по-настоящему. Как прекрасно было бы просыпаться так каждое утро.

Стефани резко открыла глаза, выбралась из его объятий и, схватив тунику, направилась к холодному источнику. К тому времени, когда проснулся Рафик, она уже оделась и очень строго напомнила себе, что до конца ее пребывания в Аравии остается совсем немного дней. И ни в один из них она больше не проснется рядом с Рафиком.

– Я принял решение, касающееся Сабра, – сказал Рафик, когда она подала ему чашку крепкого черного кофе, приготовленного по рецепту, которому научила ее мама. Он улыбнулся. Но ни словом не упомянул о прошлой ночи, которую они провели вместе. Возможно, он, как и Стефани, считал, что лучше не говорить об этом. Хотя это вовсе не означало, что ему не все равно, как и ей.

– Я слышала, как на ярмарке вы говорили, что Бхарим будет участвовать в Сабре и вы надеетесь на победу.

– Да, но я имел в виду другое решение. Я сам буду участвовать в скачках. Я буду всадником Бхарима.

Стефани бросилась ему на шею и, выбив из его рук чашку с кофе, потащила Рафика в палатку.

– Я не могу себе представить никого, кто годился бы лучше. Когда вы впервые рассказали мне историю Сабра, я сразу представила, как вы верхом на одном из ваших скакунов, словно ветер, несетесь по пустыне к финишу.

– Голый по пояс, – смеясь, добавил Рафик.

Она уселась на него верхом. Он помылся, но не побрился. Что она там говорила себе, когда проснулась? Все совсем наоборот. Она не должна избегать близости с Рафиком. Напротив, она должна максимально использовать каждую такую возможность. Стефани провела ладонью по жестким волосам у него на груди.

– Голый по пояс? Это было бы впечатляющее зрелище.

Он снова засмеялся. Стефани чувствовала, как содрогается его грудь.

Она легла на него сверху.

– Прошлой ночью вы спали вместе со мной.

– Это вышло случайно.

– Я рада, что так вышло. Мне понравилось. – Наклонившись вперед, Стефани коснулась губ Рафика легким поцелуем. Ее волосы щекотали ему лицо. – Я подумала, что до моего возвращения в Англию остается все меньше дней.

– Еще четыре месяца, это не так мало.

– Если вы собираетесь участвовать в Сабре, вам придется много тренироваться и соблюдать жесткий режим. У нас будет совсем мало возможностей побыть вместе.

– Ну, раз ты так ставишь вопрос… – Рафик обхватил ее за талию и потянул вниз.

– Именно так. Вдобавок есть одна мелочь, которую вы вчера пообещали мне.

– Я обещал поцелуи и сдержал свое слово. – Его жесткая щетина колола кожу Стефани. От этого его губы казались еще нежнее. Рафик скользнул рукой вниз и взял в ладонь ее грудь. – На самом деле я целовал тебя вчера ночью, но ты не проснулась.

– Должно быть, вы целовали меня не как положено, иначе я бы проснулась.

Он ласкал ее сосок, заставляя его съеживаться в твердую бусину. Стефани чувствовала его возбуждение.