– Может, ты хочешь, чтобы я сейчас поцеловал тебя, как положено?

– Да, Рафик, хочу, – прошептала она, прикусив мочку его уха. – Я очень, очень хочу, чтобы вы поцеловали меня, как положено.

Он поцеловал ее, как она просила. Потом прижал к себе и поцеловал еще раз. Потом перевернул ее на спину и поцеловал снова, а она поцеловала его в ответ, прижимая к себе и обхватив его ногами. Безумные поцелуи продолжались, а они торопливо стягивали друг с друга одежду, отрывая пуговицы, пока не остались совсем голыми.

Колючий подбородок Рафика тронул ее нежную кожу, и тело Стефани затрепетало. Он взял губами ее сосок и потянул, заставив ее стонать. Она выгнулась к нему и вздрогнула, когда его шелковистая возбужденная плоть коснулась ее между ног.

– Стефани, я хочу, чтобы это было… подожди.

– Я не хочу ждать и совершенно уверена, что вы тоже не хотите. – Она откинула волосы с его лба и крепко поцеловала брови. – Я хочу. Я уверена. Клянусь вам, я совершенно уверена. А теперь…

Поцелуй Рафика не дал ей договорить. Его поцелуи проделали дорожку вниз, задержавшись в ложбинке между ее грудей, и ниже к животу. Лизнув пупок Стефани, он двинулся ниже, но теперь медленно, лаская, уговаривая. На этот раз он чувствовал ее решимость. На этот раз прикосновения его губ и языка были не дразнящими, а настойчивыми. Стефани забыла, что хотела сказать. Она просто неслась к неизбежному концу и, достигнув небес, с криком поплыла в облаках наслаждения. Потом губы Рафика снова накрыли ее рот. Его язык коснулся ее языка. И наконец, он вошел в нее, медленно, плавно. Она думала, что для нее кульминация уже позади, но возбуждение начало нарастать снова. Стефани застонала, вцепилась в его плечи и нетерпеливо поцеловала его. Ее ноги поднялись выше, обвивая Рафика за талию, она снова застонала. Он двигался все быстрее и настойчивей, а она все крепче сжимала ноги, пока с последним рывком не перешагнула грань, заставляя его с хриплым криком выйти, чтобы последовать за ней.

Потом Стефани лежала, раскинувшись на груде подушек и покрывал, и чувствовала себя распутной женщиной. Она была абсолютно голой и абсолютно удовлетворенной. Рафик, судя по виду, испытывал то же самое. От страсти его глаза казались еще темней, грудь тяжело поднималась и опускалась, все тело взмокло от пота.

– Я распутница и бесстыжая девка, – сказала Стефани и, наклонившись над ним, медленно поцеловала в губы. – Оказывается, это восхитительно.

Вскоре они двинулись в обратный путь. После эйфории от занятий любовью на Стефани внезапно напала меланхолия. Она окутала ее, словно влажное покрывало. Стефани не могла этого понять. Она не сомневалась, что для Рафика вчерашний опыт стал не менее приятным, чем для нее. Она знала, что это будет приятно, но даже не мечтала, что это будет так… волшебно.

Это слово вызвало какое-то неприятное предчувствие. Нет, не волшебно. Волшебство подразумевало возможность самых разных ошибок. Занятие любовью было просто физическим переживанием. Чувственным переживанием. Приятным, восхитительным переживанием. Но вовсе не волшебным. Она просто чувствовала себя волшебно по сравнению с первым разом. Хотя сейчас она уже не могла вспомнить, как это было в первый раз. И не хотела вспоминать. Ее намерение стереть те воспоминания, заменить их другими осуществилось.

Взглянув на Рафика, Стефани задумалась. Она не хотела, чтобы воспоминание о нем затерлось воспоминаниями о других. Хотя, скорее всего, этого не случится. Когда она вернется в Англию, ей придется быть очень осторожной в отношении своей репутации. Еще одна грустная мысль. Англия. Серое небо. И нет Рафика.

– О нет, Стефани Дэрвилл, – пробурчала она себе под нос, от чего ее верблюд повел ушами. – Ты не сделаешь такой глупости.

Нет, конечно нет! Она не забудет, зачем приехала сюда. Не забудет, что, закончив здесь свои дела, должна вернуться назад, в Англию. Она не забудет, что он принц, а она дочь коновала. Но даже если она окажется настолько глупа, чтобы пренебречь всем этим, ей не уйти от того, что она недостойная женщина. И что падение, которое освободило ее, позволив вести себя как распутница, – это ее падение. Потому что ни один мужчина, тем более принц, никогда не женился бы на падшей женщине. Позабавиться с ней?.. Пожалуй. Но жениться… это даже не обсуждается.

Все это должно было бы убедить ее, однако, пока они подъезжали к дворцу, Стефани так и не удалось вернуть душевное равновесие. Возможно, именно потому, что они возвращались во дворец, где Рафик снова станет принцем, а она – ветеринаром. Да, наверное. Кроме того, он собирался начать готовиться к Сабру, и теперь у него останется еще меньше времени, когда он может сбросить свое королевское обличье.

Они подъехали к конюшням, и Рафик помог ей спешиться.

– Я оставлю тебя заниматься своими делами. Не сомневаюсь, что тебе не терпится проверить, что произошло здесь за время нашего отсутствия, – сказал он и направился прямо во дворец.

И ни следа той душевной смуты, которая терзала ее. Он получил удовольствие, не более того. «А что еще могло быть?» – подумала Стефани. Она знала ответ, но не желала соглашаться с ним. Надо уметь принимать то, что имеешь. Перед ней открывалось будущее, где она будет вольна заниматься тем, что любит больше всего на свете. Она не станет рисковать всем этим, давая волю чувствам.

Стефани бросила поводья верблюда одному из работников и уже собиралась направиться в гарем, чтобы принять ванну, когда ее остановил Фадиль.

– Пожалуйста, мисс Дэрвилл, вы не посмотрите на недавно родившегося жеребенка? Я не думаю, что это та самая болезнь, но с ним что-то не так.

Рафик лежал в ванне. Слуга приготовил в спальне его парадное облачение для заседания Совета, которое назначено на сегодняшний вечер. А в это время у него в кабинете несколько секретарей отменяли и переназначали официальные события, запланированные на время, предшествовавшее Сабру. Другая группа секретарей занималась самим Сабром. В этом году толпы его подданных потянутся на скачки. К празднованию следовало подготовиться загодя. Он не позволит себе думать о поражении. Через полчаса он встретится с Ясимом. Это будет встреча чрезвычайной важности, поскольку они будут обсуждать режим его тренировок и отбирать самых лучших лошадей. Еще два месяца назад, две недели назад Рафик не смел надеяться. Теперь он верил в победу.

Дела говорят громче слов. Стефани. Рафик глубже погрузился в воду, накрыв лицо фланелевой тканью. С того самого момента, когда они поцеловались впервые, он знал, как это будет. Получилось лучше. Лучше, чем он себе представлял. Лучше, чем когда-либо раньше. Лучше, чем он считал возможным.

Стефани была такой смелой. Никаких полумер. Когда он прикасался к ней, она не попыталась скрыть, как это на нее действует. А когда она касалась его… Как она смотрела, словно хотела прочитать его мысли, словно ей важна каждая его мысль! Она хотела его понимать. Однако…

Они занимались любовью… и больше ничего. Это доставляло огромное удовольствие, но это все, что было. Развлечение. Очень приятное развлечение. Но все же просто развлечение. У него нет времени валяться здесь, вспоминая его. Впереди скачки, где он должен победить.