– Значит, вы хотите сказать, это было подстроено так, что…

– Несомненно, это было подстроено, – подтвердил Мейсон. –Ваш муж ударил Флитвуда по голове. Ему показалось, что он его убил. Ему нужнобыло избавиться от трупа с хорошим повреждением головы. Лучший способ от негоизбавиться – заставить Патрицию считать, будто она его сшибла своей машиной, исвалить, таким образом, обвинение на нее.

Миссис Оллред прижала руку к губам.

– Обдумайте это, – посоветовал Мейсон. – Не подчеркивайтеэтого. Пусть лейтенант Трэгг сам додумается, пусть это будет его детище.

И Мейсон вышел. Миссис Оллред проводила его задумчивымвзглядом.

– Дрейк тут? – спросил Мейсон у ночного дежурного, которыйподнялся с ним на лифте.

– Да. Пришел пятнадцать или двадцать минут назад. Видно, увас, ребята, дело какое-то горячее.

– О, мы просто из беды хотим выйти невредимыми, – объяснилМейсон.

Дрейк держал операторов у пульта двадцать четыре часа всутки, так что Мейсон, открыв дверь конторы, повернул свой большой палец понаправлению к личному кабинету Дрейка и одновременно вопросительно поднялброви. Девушка у пульта, занятая звонком, кивнула и сделала приглашающий жест.Мейсон отодвинул задвижку на узкой внутренней дверце тесноватой приемной ипрошел по длинному коридору в кабинет Дрейка.

Дрейк разговаривал по телефону, когда Мейсон вошел.

Он жестом указал адвокату на стул, сказал в трубку:

– О’кей, записал. Повторите мне адрес. Хорошо. Нет,оставайтесь на этом задании. Держите ухо востро и попробуйте еще что-нибудьразузнать. Звоните обо всем, что покажется вам важным.

Дрейк повесил трубку и сообщил:

– Ну, есть новости. Не знаю, правда ли…

– Что такое? – спросил Мейсон.

– Да мой человек там, в управлении, в комнате прессы.

– Что же он обнаружил?

– В последнем рапорте говорит, что Флитвуд все ещепридерживается истории с амнезией.

– Это не ошибка, – сказал Мейсон. – Я как раз хотел с тобойоб этом потолковать, Пол. Что еще?

– Он будто бы только восстановил память и попросилразрешения позвонить своей подружке.

– Твой человек записал номер?

– Имя, номер телефона и адрес.

– Как ее зовут?

– Бернис Арчер.

– Ее имя в деле не фигурирует. Что о ней известно?

– Да ничего. Он ей только сказал, что страдал потерейпамяти, что в полиции ему говорят, будто он был найден на ранчо человека поимени Овербрук, что память у него только что восстановилась и что ни при какихобстоятельствах она не должна обращать внимание на какие-либо слухи о нем, покаон не сможет объяснить ей происшедшее.

– Что это был за разговор? – спросил Мейсон. – Трудный?Известно это тебе?

– В каком смысле?

– Девушка не закатила ему истерику?

– Нет. Очевидно, это был обычный разговор. Он позвонил,поговорил с ней и повесил трубку.

Мейсон нахмурился, потом сказал:

– Здесь что-то не так, Пол.

– Почему?

Мейсон объяснил:

– Представь, что ты подружка какого-то парня. Все твоидрузья знают, что он твой. И вдруг парень сбегает. Известно, что он сбежал сзамужней женщиной. Ты ничего о нем не знаешь. А потом, как гром среди ясногонеба, он тебе звонит и говорит: «Слушай, милая, не верь ничему, что ты обо мнеслышишь. У меня был провал памяти. Я к тебе заявлюсь, как только смогу». Нет,тут что-то не так.

– То есть девушка должна была закатить истерику?

– Да она бы адски скандалила! Тут были бы и слезы, ивзаимные обвинения, и она пристала бы к нему с вопросами: «Так ты меня любишь?Ну, скажи, что ты меня любишь! Ну, скажи, что та женщина ничего для тебя незначит!» – понимаешь, такая вот чушь.

– Да, так могло быть, – согласился Дрейк.

– Конечно, – продолжал Мейсон, – у меня свои трудности, и явезде ищу ловушки.

– Что происходит? – поинтересовался Дрейк.

– Моя клиентка рассказывает мне версию, в которой всесходится. Клянется, что так и есть. Эта история могла бы пройти, если бы онаопиралась на истину, но она не выдерживает никакой критики.

– Так что же?

– Возьмем этого парня, Флитвуда, – рассуждал Мейсон. – Онотказался от амнезии, и я отдал его в руки полиции прежде, чем он имелвозможность все хорошенько обдумать. Теперь он связан с убийством БертранаОллреда. Он последний, кто видел Оллреда живым, и не может отрицать, что егоубил, потому что не знает ничего из случившегося. Само собой разумеется, такойпроницательный человек, как Флитвуд, не станет покорно терпеть подобноеположение, он будет бороться. Но единственное, что он сможет предпринять, – этообъявить, что амнезия была блефом, что он прекрасно все помнит.

– Как только он признается, он себя поставит в зверскизатруднительное положение, – заметил Дрейк.

– Знаю, – кивнул Мейсон. – И вот это-то я и считаю тойопорой, с помощью которой выручу миссис Оллред; он поддержит ее версию – номногое зависит от того, что он скажет, когда начнет говорить правду.

Дрейк покачал головой:

– Если он взял машину миссис Оллред, а потом был последним,кто видел ее мужа живым, если он откроет полиции, а через нее парням из газетправду относительно амнезии, а под конец расслабится и скажет, что знал, чтопроисходило, – то ему просто не поверят. Я думаю, лучшее для него – упорнонастаивать на амнезии, а тогда уж он расскажет историю, которая покажетсяубедительной.

– Может статься, и так, – согласился Мейсон, – и мы нехотим, чтобы он делал то, что ему на пользу. Мы хотим заставить его делать то,что на пользу моим клиентам. Мы хотим толкнуть его под руку. Я думаю, что онначнет рассказывать правду об амнезии, но только когда хорошо продумает своипоказания.

– Это должны быть очень убедительные показания, Перри!

– От него этого можно ожидать, он способный мальчик. Я хочутолкнуть его под руку, Пол. Я хочу заставить его рассказать свою историюпрежде, чем он будет к этому готов. Я хочу, чтоб ему пришлось так горячо, чтоон начнет извиваться и корчиться.

– Как же ты это сделаешь?

– Думаю, начать можно с этой его девушки-подружки.

– Хочешь сразу с утра туда отправиться?