миры, Либерти — убийца из Лейна, Альтаир — воин-маг из Мириаля, Герта — вдова отца-убийцы-короля Либерти, бывшая рабыня, а его самого вернули с того света живая вода — бред сумасшедшего, все психи обзавидуются. И при этом у всех них, кроме Клинтвуда и Эля, нет никаких документов, в смысле Земных, а Веспер всё любопытствует и любопытствует, просто носом чуя все недомолвки и недосказки. Конечно, они и сами виноваты, ведут себя как стадо баранов, да еще эта репутация отца.

Финальным аккордом этой суматошной недели стал очередной эксперимент Клинтвуда с участием Натаниэля, Либерти и Альтаира с его магическим жезлом. В саамы разгар, когда их окутывала переливающаяся белая дымка в гостиную вошла Веспер, кто-то забыл закрыть дверь. От неожиданности Альтаир выронил жезл, Клинтвуд стал бубнить что-то о статическом электричестве, а Эль возьми и ляпни:

— Мы тут колдуем — это он так пошутил, надеясь на чувство юмора Веспер, но та шутку не оценила, ибо больше всего это походило на правду, и её трезвомыслящий ум уже подыскивал подходящее определение — сектанты, например, или члены какого-нибудь Тайного Ордена, нет, надо разобраться с этим делом прямо здесь и сейчас.

— Натаниэль, можно тебя на минутку? — холодно спросила Веспер.

— Конечно, дорогая.

Они вышли в холл.

— Ты не хочешь объяснить мне, что ЭТО я сейчас застала?

— Это опыт, понимаешь, статическое электричество.

— Хорошо, а как ты объяснишь это? — и Веспер протянула ему пачку фотографий.

Эль посмотрел — так, это они на пикнике, да уж, он, Либерти, и Альтаир выглядят как пациенты дурдома, выпущенные на каникулы — Либерти засняли с выпученными глазами, Альтаира с открытым ртом, а он — с улыбкой имбицила, только слюны не хватает.

— Ну, мы же были на отдыхе.

— Что?! — у Веспер глаза полезли на лоб — ой, я перепутала фотографии, вот, посмотри на эти.

Натаниэль послушно посмотрел — на этих фотках он был заснят на крыше вместе с Либерти и вертушками, там же, но уже с камнями, меч Альтаира, вот Альтаир чистит свои доспехи, Либерти светиться в ночи не хуже фонаря (это Альтаир испробовал на ней одно заклинание), вот он сам с кучей склянок, ползающий в саду на коленях (он собирал росу для Либерти, которая вновь решила заняться зельями) и так далее и тому подобное.

— Заметь, я ждала до последнего, но ты молчишь, а я не могу связать свою судьбу с человеком, которому я не доверяю. И прежде чем ты что-нибудь скажешь, я добавлю — я не нашла никаких документов ни на Либерти, ни на Альтаира, ни на Герту, их просто не существует, причем ни в одной стране мира, я специально связывалась с Интерполом. А еще, Либерти тебе не сестра, так как нет документов о её удочерении Клинтвудом. У них нет метрик, свидетельств о рождении, они словно возникли из воздуха прямо в центре престижного района, но так не бывает, всему должно быть объяснение, и я очень хочу его услышать.

Натаниэль молчал, понимая, что выхода нет — сказать правду или промолчать, все равно это конец, не стоило и начинать, просто тон надеялся, что всё будет хорошо, однако не вышло.

— Прости, Веспер, но я ничего сказать не могу.

— Натаниэль, ты понимаешь, что наши отношения под угрозой, если ты не скажешь мне всю правду, то нам придется расстаться.

— Если скажу — тоже. Круг замкнулся, прости меня, Веспер.

Последующий разговор никаких результатов не принес, Веспер не выдержала и расплакалась, помрачневший Натаниэль совсем ушел в себя и предпочел отмалчиваться на все упреки, угрозы и уговоры.

— Ты погубил наше будущее — наконец в сердцах выкрикнула Веспер и убежала, захлёбываясь от рыданий.

Натаниэль вздохнул и побрел к себе в комнату, все домашние попрятались по углам, справедливо рассудив, что сейчас не время для ободряющих бесед.

15

Ночь. Тишина. Луна.

— Альтаир, ты спишь? — прошептала Либерти, зайдя в комнату Альтаира.

— А ты как думаешь, третий час ночи всё-таки?

— А я вот нет.

Альтаир молчал, но поняв, что эта девица никуда уходить не собирается сел в кровати и включил светильник.

— Ну.

Либерти проворно устроилась в ногах.

— Мне жалко Натаниэля, он совсем плох, влюбленные ведь намного острее чувствуют боль, чем обычные люди.

— А я-то тут при чём?

— Так ведь он расстался с Веспер из-за нас. Ведь если бы мы не свалились ему на голову, всё было бы по-другому.

— Если бы не мы, они может вообще бы не познакомились — резонно заметил Альтаир.

— Может, но я вот о чем хочу тебя попросить, давай расскажем Веспер всю правду.

— Зачем? — удивился Альтаир — тем более я-то скоро уйду, а тебе здесь жить. Представляешь, каково тебе будет, а если Эль прав, и тебя упекут в лабораторию, ты об этом подумала?

— Мне всё равно, в крайнем случае вернусь в Лейн, а сидеть и смотреть как страдает близкий мне человек я не хочу. Ты со мной или нет?

— Ох, Либерти, вечно тебе больше всех надо. Черт с тобой, пошли.

— И куда ты пойдешь в третьем часу ночи? — съехидничала Либерти, отступая к двери — спи пока, после завтрака сходим.

Альтаиру оставалось только улыбнуться — ну что за несносная девчонка.

* * *

— Что, звоним? — спросила Либерти.

Они всё утро решали, что сказать Веспер и пришли к выводу, что лучше обратиться к наглядным примерам.

— Звоним — и Альтаир нажал на кнопку звонка.

Веспер очень удивилась, увидев их, но в дом пустила.

— Мы хотим тебе кое-что рассказать — Либерти аккуратно закрыла дверь, а потом кивнула Альтаиру. Тот достал жезл и, направив его на Веспер, произнес какую-то фразу — секунда и Веспер взлетела под потолок.

— Вот об этом и молчал Натаниэль, не желая подставлять меня и Альтаира, да и боялся он, что ты ему не поверишь. Ведь ты бы не поверила?

— Нет — выдавила из себя Веспер, она только что стукнулась головой об люстру и пришла в себя от удивления — отпустите меня вниз, пожалуйста.

Альтаир выполнил эту просьбу, после чего Веспер просто засыпала их вопросами.

— Это удивительно! — то и дело выкрикивала она — фантастика! Другие миры! Магия! Я в детстве верила в фей!

Наконец Либерти и Альтаир выдохлись.

— Только…

— Я понимаю, никому ни слова, да и кто мне поверит? Но всё же, могу я взглянуть на жезл?

— Лучше приходи к нам, присоединишься к исследованиям Клинтвуда, он этот жезл давно мусолит.

Веспер как-то замялась.

— Либерти, я могу