— Заткнись! — массируя виски, прохрипел Ловчий. — Я довезу тебя.

— Спасибо, не надо! — я бросилась к входной двери, чтобы убежать от ненормального семейства. Но Дельрен успел перехватить меня на пороге. Схватил за талию, вытащил из дома и потащил к пристрою.

«Пороть!» — мелькнуло ужасное подозрение. Напала паника, но после предупреждения Дельрена, что лучше бы мне заткнуться, интуиция подтвердила, что сейчас лучше так и сделать.

В сарае он вывел меня через черную дверь в соседский двор, подвел к небольшим воротам, осмотрелся, нет ли на улице лишних глаз, и бесцеремонно толкнул в спину.

— Рот откроешь — шею сверну, как бешеной! — предупредил с ненавистью. Я кивнула и оказалась на улице. Ворота за спиной бесшумно закрылись.

Удивительно, но этот ненормальный жил от общежития почти рядом. Поэтому добралась быстро.

Первую лекцию я пропустила, зато имелся несомненный плюс: одногруппницы уже убежали на лекции, иначе бы увидели взъерошенную мадам, отчитывавшую меня.

— Навис! Дурья башка! Да я раньше поседею, чем ты закончишь курсы и уедешь. Буду считать дни до этого момента и молиться!

Я безропотно выслушала коменданта, потом на дрожащих ногах добралась до комнаты. И как только закрыла дверь — разрыдалась. Из-за испуга, перенесенного унижения, волнения. Чем это все аукнется? Ведь теперь к двум задетым оборотням добавился ловчий, отныне мечтающий сделать мне секир башка.

Долго не могла успокоиться и безутешно плакала. Глаза покраснели и опухли, вид стал ужасным, а стоит такой появиться в академии — поползут очередные слухи.

«Ладно, скажу, что заболела. Да хоть яблок зеленых наелась, и у меня разболелся живот», — решила. Накрылась одеялом и попыталась заснуть.

Однако комендант считала, что мне следует обязательно пойти на лекции, о чем и пришла сообщить. Вот только при виде меня у нее проснулось любопытство.

— Утром стучала, стучала — ты молчишь. Я заглянула, а комната пустая! Рань на улице, а тебя нет! Испугалась, что с тобой опять что-то случилась! — она положила красную руку на большую грудь и неожиданно спросила: — А ведь случилось? От тебя ловчим пахнет! Так сильно… Между вами было что-то, а?

— Ни-че-го! — отчаянно прошептала я и снова разрыдалась.

— Как ничего?! — не поверила мадам. — Ты же… была с ним!

Как же меня все достало! Я так плакала, что мадам пришлось принести успокоительные капли. Потом она села рядом, вздохнула и, когда я немного успокоилась, спросила:

— На лекции не пошла — чего девкам скажешь?

— Яблок наелась.

— И обрыдалась? — съязвила комендант. — Скажи лучше, что ночью книгу перечитала, и у тебя заболели глаза. Вон, как раз красные.

— Спасибо.

— А чего вы с ним делали? — глазки мадам сверкнули жгучим любопытством.

— Не поверите.

— Рассказывай уж. Я о тебе же забочусь, а ты…

Всхлипнув и вытерев лицо, я начала рассказ:

— Все началось, когда вы принесли рубашку брата…

С каждым моим словом лицо мадам вытягивалось, рот округлялся, и казалось, ее глаза сейчас вылезут из орбит.

— Быть не может! Невозможно! — шептала она без конца, а затем и вовсе пустила слезу, будто произошло нечто страшное.

— Мадам Пуи, вы чего?! — заволновалась я, подозревая по ее реакции нечто страшное. Однако вместо ответа она зарыдала в голос. И теперь уже мне пришлось накапать в стакан капель для нее.

Наконец, комендант успокоилась, вытерла глаза и, глядя на меня, гробовым голосом произнесла:

— Только такая ненормальная, девка как, ты могла запечатлеться с Ловчим!

Слово «запечатлеться» мне не совсем понятно, но чувствую мягчим местом, что приплыли… Усе. Но все оказалось гораздо хуже…

— …Он мне обещал когти повырывать! — жаловалась я мадам чуть позже.

— Видать, испугался такой чудной, как ты! Мы же оборотни не лазаем, а бегаем! Эх, ты ж! И ведь поначалу показалась мне обычной!

— И что делать?

— Не знаю, — сочувственно посмотрела комендант. — Если только дикая ягода поможет. Слышала о такой?

— Нет.

— К счастью, есть она у меня, — она с тяжелым вздохом встала. — Быть может, поможет смыть ложное запечатление.

— А такое бывает?

— Не знаю. Не слышала. Но привязка к ловчему не может быть истинной! У, прохвост! Не зря же ошивался рядом!

Редкая дикая ягода имелась у мадам на всякий случай. Вот только хранилась в виде настойки, которую мы с ней и смаковали в подсобке. Мадам чистила овощи, я ей помогала и тихо наклюкивалась, потому что, то, что мадам Пуи считала ошибкой и чем-то совершенно невозможным, вполне возможно со мной. Я-то знаю, какая я особенная. Поэтому запечатление в этого скота именно со мною вполне могло случиться. А если оно случилось — то бедная я и несчастная! Но так просто не сдамся. Лучше влюблюсь в Маглеба. Он хотя бы носил меня на руках…

Я всхлипнула от жалости к себе.

Лекции я пропустила. Зато вечером, когда Нэгнет навестила меня, пришлось оправдываться.

— Повезло, что сегодня приболела, — она лукаво улыбнулась. — У аудитории тебя как раз поджидали Маглеб и Сарнар. Чуть не подрались. Только присутствие Лейдес охладило их пыл. Но отношения у них теперь самые неприязненные.

— Зато я старушкину лекцию пропустила. Она не простит пренебрежительного отношения к ее предмету, — напомнила я.

— Тебе ли волноваться?! В библиотеке возьмешь книгу. Или попросишь Маглеба рассказать вкратце. Он с радостью согласится…

Нашу болтовню прервал стук. Дверь отворилась и в комнату протиснулась мадам Пуи с двумя букетами и яркими коробками.

При Нэгнет она держалась строго. Как суровый комендант, молча передала подарки и ушла, но по глазам мадам видно: она улыбается и гордится Альвианочкой, то есть мною.

Из двух розовых букетов я сразу определила, какой от Маглеба. Только ему говорила, что люблю желтые розы, как солнышки. Приятно, что он прислушался. Уткнулась носом в большой солнечный цветок, вдохнула сладкий аромат и улыбнулась.

— Ты со сладостями осторожнее, — предупредила Нэгнет, настороженно разглядывая коробки и принюхиваясь. — Слышала, есть очень редкое и дорогое средство с легким фруктовым привкусом, которое не опознать по запаху.

— Какие ужасные вещи ты рассказываешь! — я даже от цветов отстранилась, вспомнив, что опасность ходит рядом и может скрываться в любой приятной мелочи.

— Но оно очень дорогое, — успокоила подруга. Однако на угощения мы обе смотрели с недоверием. Как замечательно ни пахли конфеты и ореховые пирожные, отведать их побоялись.