заключается наша миссия. Сохранять это место, почитать Мать, кормить ее, когда она голодна.

— Покормить ее? — спросил подросток, который не мог оторвать глаз от Черной Богини.

Всеволод схватил его за руку, выводя из экстаза, и потянул к дальней стене грота.

На этой огромной стене их предки высекли петроглифы: знаки и картины, изображавшие звездную ночь, а на земле — женские фигуры, лежавшие на земле в почти звериной покорности, со связанными за спиной руками, обнаженные, с лицами, покрытыми, как показалось Михаилу, козьими черепами, и открытым горлом, из которого вытекала кровь, воспроизведенная на камне красной охрой. Женщин было много, все они склонялись к барельефу Черной богини, к которому стекала кровь жертв, как вода, орошающая корни растения.

Всеволод приблизил факел к граффити и указал сыну на антропоморфную фигуру, лицо которой скрывала маска, похожая на демоническую; существо, облаченное в рваный плащ, стояло перед богиней с клинком в кулаке.

— Это — Харон, паромщик душ. Когда Мать голодна, мы кормим ее. Мы всегда кормили ее, с тех пор как несколько тысячелетий назад было создано это убежище. Мы с дедом были последними хранителями, последними проводниками. Теперь ваша очередь…

Глава сорок восьмая

Алушта

Марат Неделин с некоторым удовлетворением наблюдал, как Андрей Маценко, заместитель прокурора, побледнел, бродя в недоумении и ошеломлении по жуткому кабинету гуру Бирюкова.

«Надо было раньше думать об этом, сука», подумал он.

Когда зампрокурора сказал, что ему нужно прийти в себя и подышать свежим воздухом, майор понимающе кивнул и воспользовавшись случаем, сфотографировал на мобильный телефон найденное, включая стены и маски, и отправил фотографии по Ватсапу инспектору по «глухарям» Марие Райской.

«Это офис Бирюкова, гуру неоанастасийцев. Знакомо? На данный момент это конфиденциальная информация. Думаю, было бы неплохо встретиться в ближайшее время», — написал он рядом с фотографиями.

— Все в порядке? — спросил майор, выходя к Маценко.

— Расскажите мне еще раз, как этот адрес попал в ваше поле зрения? — ответил зампрокурора, пытаясь вернуть себе ауру авторитета.

— Сообщение по телефону. Кто-то, выгуливая собаку, услышал шум, доносившийся из дома, и утверждал, что видел, как из дома выходили вооруженные люди. Мы выслали группу, которая обнаружила явные признаки взлома. Два сотрудника зашли внутрь, чтобы осмотреть дом и убедиться, что никого нет, и наткнулись на рисунки и все остальное. Потом они пришли сообщить об этом, — пояснил Неделин, стараясь не упоминать о том, что это был бывший коллега, вышедший на пенсию, который позвонил в отделение по его указанию.

Андрей Маценко сделал вид, что поверил ему. Он все еще был потрясен фотографиями обнаженных неоанастасийцев в лесу, лица которых скрывали демонические маски, оргиями посреди мегалитических развалин и на древних гробницах, не говоря уже о рисунках на стенах.

— Привлеките собак, натасканных на наркотики, чтобы проверить, не скрывает ли он что-нибудь, что мы можем использовать против него. Мы также собираемся вызвать на допрос этого сукиного сына и начать поиск с помощью беспилотников, но без огласки, — решительно сказал Маценко. − Не дай бог, если эта бедная девушка действительно находится в руках этих сумасшедших, но если это так, и они знают, что мы за ними охотимся, они могут расправиться с ней.

«Наконец-то он раскачался», размышлял Неделин.

— Все для этого готово, — ответил он.

— Сегодня двадцать второе сентября, — рассеянно продолжал зампрокурора. − Именно в эту ночь были найдены жертвы тех странных ритуальных убийств, которые произошли все эти годы назад, не так ли?

— Именно. Ночь осеннего равноденствия, — ответил майор.

— Я всем сердцем надеюсь, что ошибаюсь, но у меня плохое предчувствие… Соберите все улики, сделайте копии и отправьте их в УВД в Симферополь. Нам также понадобится их помощь в проведении исследования, и будет лучше, если они сразу же займутся этим вопросом.

— Я сейчас же займусь этим, — сказал Неделин, направляясь к своей машине.

— И последнее, майор.

— Слушаю.

— Я изучил криминальное прошлое Бирюкова. На него было подано несколько заявлений об изнасиловании и домогательствах. Все они были отозваны, обвинения сняты и сданы в архив. У вас есть предположения, что могло произойти?

— Боюсь, что в эту секту ходят не только мифоманы и отчаявшиеся люди, ищущие ответов и исцеления, но и влиятельные лица… И я подозреваю, что Бирюков находится под защитой кого-то очень важного.

Глава сорок девятая

Архивная комната УВД, Симферополь

Райская и Кротов с раннего утра погрузились в свои досье, жонглируя телефонными звонками в паспортные столы и различные муниципальные департаменты, чтобы проверить, живы ли еще подозреваемые и обвиняемые в делах многолетней давности, и направить судьям запросы на образцы ДНК. Ни один из них не упомянул о разговоре с женой Барсукова, словно еще не определился в этом вопросе.

— Ух ты… — воскликнула Райская, после очередного всплеска воды. Очень здорово работать в архиве: по сути, я стала секретарем.

— А ведь мы только начали, — добавил Кротов.

— Не хочешь ли выпить кофе?

— Что? Опять? Ты начинаешь отдыхать, не успев устать?

— Любой повод был бы хорош, чтобы хоть на несколько минут выбраться из этой дыры.

Евгений только потянулся в ответ, хрустнув позвонками.

— Могу я задать тебе вопрос?

− Валяй.

— Тебе нужен номер хорошего стилиста? Потому что я хочу, чтобы ты знал, что мода не остановилась на восьмидесятых. Уверяю тебя, она развивалась…

— Ладно, сделай вид, что я тебя не слышал, — сказал Евгений, снова погружаясь в свои бумаги.

— А тебя все эти залежи так привлекают, — с улыбкой произнесла Мария.

— Все мои дела, а их у меня около пятнадцати, — это семейные конфликты или бытовые преступления.

— У меня тоже.

— Итак… Но здесь ничего нет насчет организованной преступности в девяностые, например?

— Не думай, что это тихий полуостров. Все очень просто. В самом начале две тысячи четырнадцатого года киевские власти приказали все материалы по завершенным делам перевезти на материковую Украину. В кратчайшие сроки. Оставили здесь только дела, находившиеся в стадии расследования, причем, в подавляющем большинстве — бытовые преступления, ну и архивные дела, начатые до девяносто первого года. Поэтому, например, дел о коррупции в руководстве города в украинский период ты так просто не найдешь…

Мария была прервана вибрацией смартфона, лежавшего на столе. Она открыла сообщение от Неделина, посмотрела на приложенные фотографии и чертыхнулась.

— Эй, ты в порядке? — спросил Евгений.

В ответ Мария подключила свой ноутбук к компьютеру и жестом пригласила коллегу подойти ближе. Она выбрала галерею изображений и показала их своему коллеге.

— Взгляни на это. Я только что получила это от Неделина.

— Откуда