их получили? — спросил питерец тоскливым голосом.

— Из офиса Бирюкова, гуру неоанастасийцев.

Евгений достал составленную Барсуковым картотеку ритуальных убийств и сравнил фотографии с места преступлений с граффити на стенах офиса.

— Ох, еб… — проворчала Мария, заметив впечатляющее сходство. − Этот субъект влип по уши.

— Да, и от Фирсова эту историю действительно не скроешь, — сказал Евгений.

Мария нервно побарабанила пальцами по столу, затем кивнула и взяла куртку и ноутбук.

— Оставьте все как есть. Посмотрим, что намерен сделать генерал.

Глава пятидесятая

Район села Скалистое, южный Крым

Скрип сухих листьев под сапогами возвестил о прибытии Всеволода в дом, окруженный кизилом и колючей грушей, еще до того, как он открыл массивную дверь.

Внутри оконные стекла были достаточно грязными, что дневной свет слабо проникал сквозь них, но для Бабакая Латыпова это не имело значения: он уже более десяти лет жил среди теней.

— Все готово, — сказал старик через треск дровяной печи. − Секунду… Мне сегодня ее привез Захар.

Когда дед передал Всеволоду маску, тот был поражен точным, безупречным мастерством идеально выточенного и отполированного пластика перламутрового цвета, превращенного в антропоморфное лицо ведьмы.

«Как он знает, что требуется именно такое чудо?», спрашивал он себя, проводя пальцами по острым рогам и блестящим прорезям глаз.

— Ты разговаривал с сыном?

— Пока нет… Но вчера я водил его в пещеры.

Бабакай кивнул.

— Его время пришло, Всеволод. Тот человек сказал, что пришло его время поучаствовать. Я согласен с ним.

— Мы просим его принести большую жертву, — заявил Всеволод в защиту своего сына.

— Это его судьба, как и моя, и моего отца, — слабым голосом ответил Бабакай.

Это последнее усилие, казалось, вымотало его.

— Я поговорю с ним об этом позже.

Всеволод накрыл маску черной вуалью, обращаясь с ней, как с живым существом.

— Что-нибудь еще?

— Нет, я хочу еще немного побыть один… Помни, что я сказал. И знай, что мои кошмары продолжаются. Земля томится. Она голодна и жаждет. Времени больше нет.

— Не волнуйся.

Когда глава клана Латыповых вышел из дома, мимо пролетела стая каркающих ворон. Всеволод смотрел, как они улетают в бирюзовое небо, и тревога пронзила его.

«Он еще, считай, ребенок. Как я смогу убедить его сделать что-то подобное?» — спрашивал он себя, глядя на странные фигуры, которые птицы рисовали в небе. «Неважно как, главное — найти способ, и побыстрее» наконец решил он.

Глава пятьдесят первая

УВД Симферополя

Полковник Фирсов перевел взгляд с мрачных изображений на компьютере на двух полицейских.

— Очень хороший парень, этот Бирюков, — пробормотал он.

— Идеальный гражданин: дом, церковь, работа, — добавила Райская.

— Неделин объявил в розыск этого обаятельного персонажа. По всей видимости, он может быть причастен к исчезновению Дианы Гурджиевой. Что вы знаете об этом, что еще не было опубликовано в газетах?

— Девушка пропала около недели назад, и из расследования, проведенного Неделиным, следует, что она посещала собрания неоанастасийцев в течение нескольких месяцев.

— По словам Павла Эркенова, помощника Неделина, девушка принимала наркотики. Благодаря Барсукову мы знаем, что в секте наркотики чаще всего используются для того, чтобы вызвать состояние транса и связь с духами предков, — произнес Евгений. − Не исключено, что Гурджиеву подсадили на них.

— Я увидел, что в прошлом Бирюкова обвиняли в сексуальных домогательствах и изнасиловании, — сообщил полковник. − Но кто-то подчистил его криминальное прошлое. Мне это не нравится. Я попросил Дейча разобраться в этом, но, скорее всего, этого ублюдка кто-то прикрывает.

— Вы намекаете на то, что, помимо отчаявшихся, секту могут посещать и важные персоны?

— Богатые люди — странные, вы это знаете лучше меня, так что меня это нисколько не удивляет… Как вы думаете, имеет ли гуру отношение к ритуальным убийствам? — поинтересовался Фирсов.

— Ему около пятидесяти лет. Технически он мог совершить убийство восемьдесят девятого года, но, на мой взгляд, был слишком молод… более раннее убийство мы можем исключить: ему тогда было девять лет. Рановато для серийного убийцы, не находите? — сказала Мария.

— Если только несколько человек не действовали сообща, чтобы убить этих двух девушек, — сказал Кротов. − Тогда все стало бы сложнее.

— Ладно. Пока что вы продолжаете работать с порученными вам делами. Я собираюсь приставить к секте кого-нибудь из отдела по расследованию убийств, чтобы выяснить, как долго она существует и что ее окружает. Вот эти фотографии, — сказал Фирсов, указывая на них на своем компьютере, — вы уже показывали их Барсукову?

Оба сотрудника обменялись смущенными взглядами.

— Нет, — ответил Евгений.

— В настоящее время Барсуков является наиболее осведомленным в этом вопросе человеком. Привлеките его к работе: он может заметить то, что мы упускаем. Постарайтесь связаться с ним и завтра же отправляйтесь в Алушту. Возьмите его с собой. Я буду координировать свои действия с Неделиным.

— Что именно вы хотите, чтобы мы сделали? — спросила Мария, будучи не в восторге от идеи тащить за собой старика.

— Среди фотографий Неделина есть и такие, на которых изображены обнаженные люди среди археологических памятников. Не мешало бы установить личности последователей учения. Вся эта история с сектой ужасно пахнет.

Кротов и Райская встали, собираясь уходить.

— Как у вас обстоят дела со старыми делами? Начинаете ли вы что-то понимать? — поинтересовался полковник напоследок.

— Идея заключается в том, что это чертовски скучно, — сказала Мария.

— Знаешь, что еще чертовски скучно, Райская? Регулировать дорожное движение. Тебе растолковать прямо здесь, чтобы выяснить, какое занятие хуже? — начал сердиться Яков Михайлович.

— Не надо увлекаться, я просто пошутила.

— Но я-то этого не знаю. Поэтому убедитесь, что вы идете верным путем.

Мария служебно щелкнула каблуками.

— Да, шеф.

— Давай, уходи отсюда, — сказал Фирсов, едва сдерживая улыбку.

Глава пятьдесят вторая

Горный массив Демерджи-яйла, южный Крым

Единственными звуками в пещерах были ее дыхание и треск факелов, пламя которых отражалось от поверхности Богини, создавая впечатление, что статуя живая.

Всеволод был один. Он положил у подножия скульптуры маску, полученную им от деда, чтобы дать божеству предвкушение жертвоприношения, которое должно было быть совершено в его честь.

Мужчина встал и подошел к одной из больших пещер. В этих пещерах когда-то хоронили людей, мужчин и женщин, разного возраста и социального положения. Гробницы были коллективными, чтобы затмить индивидуальность в пользу глобальной энергии, способной объединить миры живых и мертвых. Однако в некрополе был выделен участок, предназначенный для особой группы «спящих»: Долгое время они одни взывали к благосклонности божества, совершая примитивный обряд, пока, чтобы спасти общину от чумы, которая уничтожала ее, — по преданию, передаваемому Латыповым