он закончил пить кофе с Максимом, другим гидом, работавшем в заповеднике, он взглянул в компьютер — обрадовался отсутствию школьных экскурсий — и вышел из центра для посетителей, пошутив по дороге над Георгием, своим коллегой с двумя дипломами, магистром и доктором наук, который, однако, отвечал всего лишь за бар в зоне общественного питания, и сев в свой джип, поехал к таврскому святилищу в каньон для обычного осмотра перед открытием территории для посетителей.

Этот осмотр местности стал рутинным с тех пор, как несколько месяцев назад группы неоязычников с острова начали посещать святилище в сумерках для «празднования» дионисийских обрядов, нанося ущерб античному памятнику путем разжигания костров и захламления зала. Просьбы Марьенко и его коллег о ночных патрулях не были приняты во внимание руководством, который, разумеется, не располагал деньгами; то же самое касалось и установки системы видеонаблюдения.

Каньон Шан-Кая-Кобасы представлял собой живописное ущелье, расположенное на восточной окраине Караби-яйлы. Свое происхождение каньон брал от озера Когей, ниспадающий водоток которого когда-то и образовал Шан-Кая-Кобасы, устремляясь вниз по обрывам Караби.

Длина ущелья до обрывов составляет примерно 100–150 метров. Скалы по сторонам каньона так близко находятся друг от друга, что многим туристам постоянно хотелось попробовать удержаться в распор между ними. Ниже каньона Шан-Кая-Кобасы расположена пещера с таким же названием.

Шан-Кая-Кубасы — пещера карстового происхождения на склоне Караби на северо-востоке с двумя входами, огибает узкое отвесное ущелье в форме подковы на склоне горы Шан-Кая.

Миновав развалины Бай-Су, Федор поехал прямо, минуя поляны и опушки, любуясь горными пейзажами. Наконец, сначала по тропе, потом через небольшой лес, росший вдоль оврага, он добрался до скал и вышел из джипа — дальше проехать было нереально.

В тот день в тишине, царившей в овраге, было что-то сверхъестественное. Марьенко ощутил в благоухающем воздухе незаметную зловещую вибрацию, которая наполнила его странным чувством тревоги.

«Вот увидишь, что эти сумасшедшие вернулись сегодня ночью, чтобы устроить балаган», — сказал он себе, проклиная — и уже не в первый раз — ущелье Шан-Кая-Кобасы, археологический объект, популярный среди туристов, пещеру, где располагалось таврское святилище.

Он миновал различные природные заграждения — каменные глыбы, полностью заплетенными плющом и мхами. Плющи здесь были хозяева — они были всюду: на камнях, на земле, на деревьях. С ветвей они свисали, как тропические лианы, не хватало только скачущих обезьян и попугаев, и тогда можно было бы всерьез поверить, что за следующим поворотом проглянет из-за листвы затерянный город майя. Вскоре он наткнулся на нечто любопытное.

Наклонившись над каменной дорожкой, он внимательно рассмотрел куклу, похожую на пугало, высотой около метра, с неясным антропоморфным обликом; манекен, похоже, был сделан из засушенных стеблей цветов и мелких растений. Кто-то положил его на тропу, ведущую к священной пещере.

С нехорошим предчувствием Марьенко поднялся на ноги и направился к расселине.

Менее чем в десяти метрах он увидел ее.

Манекен стоял с поникшей головой у порога пещеры, недалеко от входа, ведущего в зал, где в античные времена совершались жертвоприношения животных и обряды, требовавшие использования воды.

Федор несколько раз вскрикнул, как будто стал жертвой миража.

Но сколько он ни моргал, человеческая фигура оставалась на месте, стоя на коленях, словно в молитве, укутанная в ткань, похожую на плед, руки у нее были связаны за спиной, лицо скрыто пластиковой маской с кривыми козлиными рогами.

Набравшись смелости, он медленно подошел и, увидев почти сухую лужу крови рядом со старым каменным желобом, вокруг которого суетились мухи, резко обернулся и прижал руку ко рту. По изгибам обнаженного тела под пледом и длинным черным волосам, торчавшим из-под маски, он понял, что это девушка.

— Господи боже… — пробормотал он, его сердце бешено колотилось в груди, руки дрожали.

Одолеваемый тошнотой, он побежал в сторону дороги.

Пробежав несколько десятков метров, он достал мобильный и набрав номер, начал кричать.

Глава пятьдесят пятая

Пещера Шан-Кая-Кобасы, южный Крым

Евгений и Мария нагнулись, чтобы пролезть под лентой, обозначавшей место преступления, а затем подняли ее для Романа Барсукова. Подполковник оставил свою трость в машине, резко сказав, что она ему не нужна; Евгений подумал, что ему, наверное, стыдно показываться в таком виде перед своими бывшими коллегами из Управления, и не подал ему руку, когда заметил, что он с трудом карабкается по камням, чтобы не смущать его.

Втроем они расписались в протоколе, надели перчатки и калоши, чтобы ничего не испортить. Треск полицейских раций и шум людей, столпившихся вокруг тела, стали своеобразным саундтреком к их мыслям.

Евгений поднял голову: вход в пещеру находился на уровне высоты пятиэтажного дома. Труднодоступность территории должна была превратить жизнь техников-криминалистов в ад, увеличив продолжительность исследований.

Трое полицейских молча направились наверх по каменной дорожке к кругу, образованному их коллегами — в форме. В небольшом белом шатре, наскоро возведенном наверху в пещере, толпились техники в комбинезонах, которые каталогизировали предметы, найденные при первичном обследовании. Эксперты снимали все происходящее на камеры, а фотограф крутился вокруг старшего офицера, запечатлевая каждую деталь, на которую он обращал их внимание.

Полицейский в форме заставил их ждать несколько минут. Барсуков воспользовался этой возможностью, чтобы вдали от людей из экспертной группы из Симферополя поближе рассмотреть некую антропоморфную куклу, сделанную из сушеных трав. Он сфотографировал ее на свой смартфон, что-то бормоча себе под нос.

— Ты в порядке, Роман? — спросила Мария.

Подполковник кивнул. Его худое лицо было окаменевшим от страдания. С тех пор как за ним приехали после звонка Фирсова, Барсуков почти не открывал рта, мучаясь чувством вины за то, что не смог предотвратить это убийство.

Евгений увидел внизу в нескольких десятках метров от себя человека в дорогом костюме, который, судя по его гримасам и нервной жестикуляции, был поглощен высоковольтным телефонным разговором.

Начальник отдела, подумал Евгений. Может быть, кто-то еще выше.

В конце концов, сотрудник пропустил их, и все трое направились к священной пещере.

Кротов пожалел, что не принял противорвотное средство, которое предложила ему Мария, когда они еще находились в машине: она заподозрила, что коллега хочет проверить его хладнокровие как полицейского — и отказался. На самом деле Мария была просто проницательна: одно дело — увидеть фотографии убитого таким образом человека, какими бы жуткими они ни были, и совсем другое — обнаружить их в нескольких метрах от своих ног, под роем мух, с запахом крови, от которого щиплет ноздри.

Над девушкой склонился судмедэксперт, проводивший предварительный осмотр: через респиратор он диктовал свои первые наблюдения помощнику, который записывал их,