— Ну, мы и влипли! Если они эту штучку поставили, а мыее скоммуниздили, ты ж понимаешь… Все, давай мои бабки, и я ложусь на дно! Нахрена мне со спецслужбами вязаться, особенно теперь, когда ты меня в дела снаркотой втягиваешь, нет, нема дурных!

— Пока товар не уйдет, никаких бабок ты не получишь!

— Да подавись ты этими бабками, ты мне мое отдай, закартинки, как-никак я их взял!

— Да как я тебе их отдам, когда я на них товар купил? Яж говорю, обожди, товар не сегодня-завтра уйдет, и рассчитаюсь я с тобой. Атогда вали куда хочешь, мне такого перебздельщика не надо.

— Так ты, сука позорная, сам бабки оприходовал? Решилменя надуть? Говори, тварюга, сколько тебе тот мазила отвалил? Колись, а топерышко схлопочешь.

— Молчи, падла, чего разорался? Сейчас тут толпасоберется, тебе это надо? И не вздумай мне еще перышком грозить, я на тебяуправу найду.

— Слушай, ты, давай мои бабки и адью! Ты параши ненюхал, вот и торчишь как потрох, а мне еще погулять охота! — сбавил тонУзкоплечий.

— Ну, скоро ты там? Возишься больно!

— Да дверь — труха одна!

Мы слушали, затаив дыхание. Вдруг Мотька толкнула меня в боки молча показала на окно. Я глянула — на другой стороне улицы стояли Митя иКостя. Ох, только бы они не сунулись сюда! Но нет, кажется, они просто ждут,когда уйдут друзья-мазурики. Надо бы им дать знак, что мы тут, на всякийслучай. Как-то приятнее знать, что рядом друзья. Я осторожно нагнулась, поднялакусок отбитой штукатурки, размахнулась и бросила в окно, стекол в нем, конечно,давно не было. Костя сразу поднял глаза и увидел нас. Я приложила палец кгубам, он понимающе кивнул. Тут и Митя нас приметил. Оба они жестами показывалинам: мол, держитесь, мы с вами! Потом они разошлись в разные стороны, очевидно,чтобы не привлекать внимание. А внизу тем временем работа подходила к концу.

— Ну вот, и все дела!

— Ладно, сейчас разбежались, а в час ночи встретимсятут. Косой за товаром приедет, надо будет ему помочь погрузиться, он бабкиотдаст, тогда и рассчитаюсь с тобой. Смотри не опоздай, а то потом я наКанарские острова отдыхать уеду.

— Я те уеду!

— Да не свиристи, сказал, рассчитаюсь, значит,рассчитаюсь. Пошли, подвезу до вокзалов!

— Погодь, сигаретку забычу!

— Ну, ты даешь!

— Посидишь с мое, каждую сигаретку до пальцев скуриватьбудешь.

— Типун тебе на язык! Ладно, пошли отсюда!

Слава Богу! Машина тронулась и отъехала. Мы еще выжидали. Нотут в подъезд ворвались наши мальчишки.

— Мотя, Ася! Вы где?

Мы быстренько спустились вниз, осторожно обойдя замерзшуюлужу.

— Ребята, что мы узнали! Мы их накрыли! Они наши! Надоскорей в милицию!

— Погодите, не тараторьте! Зачем вы сюда приперлисьпосле вчерашнего?

— А вы?

— Ой, не могу, ноги отваливаются! — простоналаМатильда. — Пошли куда-нибудь погреемся, и мы все расскажем.

— Вы идите, а мы пока хотим в подвал заглянуть, что-тоон нам подозрителен!

— Нечего там глядеть, мы уже все знаем. Ненорминыкартины купил Гриша! А тут в подвале у них наркотики!

— Да вы что?! Откуда знаете? Ни фига себе!

— Слышали! Мы там часа полтора проторчали, думаливообще на фиг замерзнем!

— Ладно, пошли куда-нибудь погреемся! В аптеку! Тутблизко!

Мы со всех ног кинулись в аптеку, но она оказалась закрытойна учет.

— Знаю! — сказал Митя. — Тут рядом, наДелегатской, овощной и кулинария, и там и там есть кафетерий, можно выпить кофеили чаю, согреетесь сразу.

Действительно, мы привязали Лорда у дверей магазина ивлетели в кафетерий, где кроме нас, сидела в углу какая-то парочка. Они на наси внимания не обратили. Мы с Мотькой плюхнулись за столик поближе к батареям, аМитя с Костей направились к стойке и скоро принесли нам горячий кофе и булочки.Мы с жадностью на них накинулись.

— Вы что, есть сюда пришли? — возмутилсяКостя. — Выкладывайте все по порядку.

Мы рассказали им о том, что слышали.

— Так, — сказал Костя, — значит, я все же былправ!

— Насчет чего?

— Насчет Гриши. Ведь этот, как вы его называете, Шапкасказал, что продал картины мазиле. Мазила — это художник, а кто у нас Гриша?Художник! Что и требовалось доказать! А наркотики — дело серьезное, тутсамодеятельность не годится! Надо идти в милицию! И тогда в час ночи они смогутвзять их всех, что называется, с поличным! Согрелись? Тогда пошли, отделениетут близко, за уголком Дурова!

— Нет, Костя, — вдруг очень решительно началМитя, — мы с тобой в милицию не пойдем. Девочки пойдут одни.

— Это почему? — несказанно удивился Костя.

— Потому что все это они раскрыли, а мы тут ни при чем.

— Как это ни при чем?

— Да йот так! Мы за кем охотились? За воришками! А онибанду обнаружили, да не какую-нибудь! Наркотики, сам говоришь, дело серьезное,и нам их лавры ни к чему.

— Ребята, вы что, рехнулись? Какие лавры? Что мыраскрыли? Нам просто подфартило, мы услыхали их разговор, только и всего! А наслед мы вместе напали! — возмутились мы. — Идемте все!

— Да нет, пожалуй, Митяй прав. Идите одни, а мы вас набульваре подождем! — А ты представляешь, сколько это можетпродолжаться? — спросила я.

— Хорошо, мы с вами зайдем в отделение, но кследователю вы пойдете одни. А мы подождем в коридоре.

— Ой, мы же с Лордом! Его-то куда девать?

— Не беда, вот мы с Митяем его и попасем!

Но все вышло иначе.

Едва мы подошли к отделению милиции, как навстречу нампопался Николай Николаевич, следователь!

Я сразу его узнала.

— Николай Николаевич! Николай Николаевич! —закричала я.

— Да, слушаю вас! Ах, это вы, девушка! Я вас только повашему псу и опознал! Что-то случилось?

— Николай Николаевич! Мы их нашли! Того, Узкоплечего, ихудожника, который купил картины, и еще наркотики!

— Тихо, тихо! Успокойтесь, девушка! Это, надо полагать,ваши друзья? Знаете, что, молодые люди, идемте-ка со мной!

— А как же Лорд? — растерялась я.

— А мы и Лорда с собой возьмем, он ведь умный пес, небудет гавкать на все отделение?

— Нет, что вы!

— Тогда пошли!

Митя с Костей переглянулись и замялись.