— А вы чего, юноши?

— Нет, мы не пойдем, — решительно заявилМитя, — мы лучше тут с собакой побудем.

— Это еще почему? Боитесь дяденьку милиционера, что ли?

— Нет, просто девочки сами все выяснили…

— А вы, значит, такие благородные? Похвально! Но все жеидемте все со мной! Это приказ!

Снова переглянувшись, Митя и Костя нехотя поплелись за нами.Николай Николаевич привел нас в какую-то совсем маленькую комнату, разделся исказал:

— Давайте, живо раздевайтесь и к делу. Мне время терятьнельзя.

Мы мгновенно скинули куртки. Ребята примостились наподоконнике, а мы с Матильдой на двух стульях у стола Николая Николаевича.

— Так, выкладывайте, что там у вас? Мы с Матильдой,перебивая друг дружку, начали свой рассказ.

— Нет, так не годится. Кто-нибудь один!

— Аська, давай ты!

Я подробно рассказала обо всем, кроме нашего пребывания вквартире Ненормы. Но и без этого все звучало достаточно стройно и убедительно.Николай Николаевич только изредка задавал вопросы.

Выслушав мой рассказ, он задумался на минуту, потомрешительно встал.

— Посидите-ка тут, ребятки! Только ничего нетрогайте! — распорядился он и стремительно вышел. Мы сидели в некоторомобалдении. Вот, кажется, все и кончилось. И вдруг я вспомнила про Ненорминмагнитофон, который, судя по всему, установили у нее спецслужбы. Ни я, ниМотька не вспомнили об этом, когда пересказывали ребятам разговор Узкоплечего сШапкой. И Николаю Николаевичу я тоже забыла о нем сказать. Ну и ладно, кажется,это не имеет прямого отношения к делу, и, честно говоря, мне было жалкорасстаться еще и с этой, последней, тайной.

Прошло не меньше получаса, когда наконец вернулся НиколайНиколаевич.

— Ну что же, ребятки, спасибо вам за помощь, здоровосработано, молодцы! Только впредь уж будьте любезны не заниматьсясамостоятельными расследованиями! Это опасно, по-настоящему опасно! Самиподумайте, ведь вы, девушки, были на волосок от очень серьезных неприятностей,чтобы не сказать хуже! Вы думаете, мы тут, в милиции, сложа руки сидим? Нет, мытоже раскручивали это дело, только с другого конца, так сказать. Сейчас пока немогу ничего конкретного вам сообщить, но одно обещаю наверняка — когда возьмембандитов, вы об этом узнаете вторыми после нашего начальства. Даю слово! Асейчас ступайте-ка домой и не вздумайте ночью явиться на задержание. Посажу напятнадцать суток! Ага, по глазам вижу, что такая мысль уже блуждала в вашихбуйных головах. Я предупредил! А теперь идите, некогда мне с вами, и еще разбольшое-большое вам спасибо!

Мы простились с ним и вышли на улицу.

Как-то разом навалилась усталость и разочарование.

— Вот и все! — не без горечи проговорила Мотька.

— Д-а-а-а! — протянул Костя. — Кончились наширасследования. Поднесли мы им на блюдечке с голубой каемочкой банду, да ещесвязанную с наркотиками, и вот, извольте радоваться, даже на задержание непускают.

— Интересно, а как бы ты из дому в час ночиушел? — спросил Митя. — Мои родители грудью бы встали, но не пустилибы. А что уж о твоей маме говорить!

— Это верно! — с грустью признал Костя.

— Ребята, не огорчайтесь, одна тайна у насосталась! — с торжеством заявила я.

— Какая? — хором воскликнули они.

— Ненормин дух!

— Дух? — вяло переспросил Костя. — А что дух?Он вообще пропал, и, скорее всего, это чепуха какая-то.

— Нет! — загорелась Мотька. — Это нечепуха,это еще посерьезней банды с наркотиками будет!

— Да в чем дело? Матильда, Ася, не тяните кота захвост! — потребовал вдруг Митя.

— Мы сегодня слышали, как Шапка с Узкоплечим говорилипро это! Они, видно, в рояле рылись, искали деньги или драгоценности, и нашликакую-то штучку, они сами ее назначения не поняли. Спросили у кого-то, и имсказали, что это такой магнитофончик, очень дорогой, ими, вроде бы, пользуютсяразные спецслужбы! Значит, ни какой это был не дух, а магнитофон. Наверное,какие-нибудь спецслужбы решили свести с ума Ненорму!

— А на фига им ваша Ненорма сдалась?

— Ну, мало, ли… А вдруг она шпионка?

— Ненорма шпионка? — воскликнула Мотька. — Даона же дура дурой!

— А если она просто умело маскируется? — подхватилразговор заметно оживившийся Костя.

— Шпионка? — задумчиво проговорил Митя. — Этовряд ли. А вот что с ее невольной помощью кто-то пытается манипулироватьмассовым сознанием, не исключено.

— При чем тут массовое сознание? У нее крыша, конечно,поехала, но массы…

— Не скажи, Ася, не скажи. Она вот уже по телевидениювыступает, тем самым отравляя сознание масс… Люди часто бывают очень мнительныи доверчивы. Один поверил, что слышал духа, другой, и вот уже идет цепнаяреакция… Да, тут и вправду попахивает спецслужбами.

— Чьими?

— Вот это вопрос. Может, даже японскими или китайскими.Но, может, и нашими, тоже запросто.

— А нашим-то зачем? — удивилась Мотька.

— Кто знает, кто знает… — загадочно проговорил Митя.

— Ой, ребята, у меня дома, наверное, уже паника! Я ведьсбежала. Только деду сказала, что иду гулять. Ничего себе прогулочки с собакой,ушла в час, а сейчас уже шесть!

— Тебе влетит? — заинтересовался Костя.

— Да, сегодня уже может и влететь.

— А ты расскажи им всю правду! — посоветовал Митя,когда мы уже во весь дух мчались к трамвайной остановке.

— Щас! — запыхавшись, ответила я. — Тогдатакое поднимется! Мама будет лежать в обмороке. Тетя Липа вообще меня больше издому не выпустит, а дед… Дед меня, может, и понял бы… раньше…

Тут подошел трамвай, народу в нем было много, и мызамолчали. Зато народ не молчал, когда увидел Лорда. Мы скромно стояли узаднего стекла, но что только не обрушилось на наши головы! И наглые мы, исволочи, и ни с кем не хотим считаться, и вся молодежь нынче такая, и нетничего хуже малолетних преступников…

Обычно я на такие разговорчики огрызаюсь, но сегодня у меняуже не было сил. Ведь сколько всего случилось за два дня! А у Матильды в глазахстояли слезы.

— Моть, ты чего? — спросила я.

— Ненорму жалко! — всхлипнула она. —Представляешь, Гришу сейчас посадят, она все поймет, и картины ее, скореевсего, пропали. А тут еще спецслужбы…

— Да, букетик! Конечно, ее жалко!

— Если она не шпионка! — вмешался в наш тихийразговор Костя.

— А разве такие шпионы бывают? — шмыгнула носомМотька.