не живой человек, а мраморная статуя, значит, вечер обещает быть веселым и достанется всем по поводу и без повода. Сейчас же он слегка хмурил брови, шаг его был быстр, а голос звучал громко. Все это говорит о том, что Сокол в хорошем настроении. На удивление, Ласточка тоже прибывала в хорошем настроении. Такое случалось настолько же редко, как и серьезная Сорока или Чиж без сарказма. Лицо Ласточки было расслаблено, а губы приподнимались в легкой улыбке.

Со второго этажа бегом спустились Чиж и Сизый, как и в первый день, наперегонки. В этот раз победил Чиж, который снова спускался, катясь по перилам. Он победно улыбнулся без лишнего ликования, а Сизый обиженно столкнул его с перил, бубня что-то под нос. Сорока спустилась сразу за ними и, увидев елку, начала кружить вокруг нее, вдыхая запах леса и отряхивая ее от снега. Когда Чиж и Сизый унесли ее в центр комнаты, Сорока убежала за большой коробкой с всякими новогодними украшениями. Старые стеклянные елочные игрушки и запутанные гирлянды с дождиком. Игрушки были в форме зайцев, медвежат, Дед Мороза, шишек и несколько в форме птичек. Птичек она повесила ближе к верхушке, а низ украсила другими животными. Глухарь в это время развешивал гирлянду под потолком, и когда они закончили украшать, гостиная превратилась в уютную комнату, где можно с удовольствием встретить Новый год. Примерно в такой комнате праздник встречал Щегол в своем детстве. Он прикрыл глаза и внезапно почувствовал запах дома, запах места, из которого не хочется уходить. Дома ты можешь чувствовать себя в безопасности и спокойствии. Дома ты можешь быть самим собой. Дома ты чувствуешь поддержку даже от стен. Щегол открыл глаза, но это ощущение никуда не исчезло.

— Что ты встал? Иди Ласточке помогай, а то она одна все носит с кухни, — Сизый слегка толкнул в плечо Щегла. — С тобой все в порядке?

— Да, — искренне улыбнувшись, он огляделся вокруг. — Я, кажется, счастлив.

— Иди ты, — Сизый засмеялся. — Счастливчик.

Часы показывали половину одиннадцатого, и поэтому остальные тоже подключились к накрыванию стола. Глухарь с Чижом действительно наготовили чуть ли не на целую армию. Таз салата оливье, запеченная утка с овощами и компот из сухофруктов, что остывал на улице около часа, горячие бутерброды и бутерброды с килькой в томатном соусе. Маленький столик у окна был уставлен блюдами так, что и яблоку негде было упасть. Сокол принес из своей комнаты две бутылки шампанского, разливая его на всех по кружкам.

— Чтобы в этом году все у нас сложилось, — Сокол скупо улыбнулся, поднимая кружку с цветочными узорами.

— Чтобы мы летели еще выше! — Сизый подхватил его тост и все дружно ударились кружками.

Стрелка на часах остановилась на двенадцати, и Птицы дружно закричали, встречая Новый год. Звон кружек означал начало праздника, и после все дружно принялись за еду. Ласточка вынесла с кухни большой нож, чтобы разрезать утку на каждого. На магнитофоне играли какие-то веселые песни, что затухали под гомоном голосов. Сизый восторженно рассказывал какую-то историю Глухарю. Сокол стоял у окна и смотрел на своих Птиц, иногда переглядываясь с Ласточкой. Чиж слегка приобнял Сороку, что уложила голову ему на плечо. Щегол окинул всех беглым взглядом и не смог сдержать улыбку. Время пришло.

— Можно я кое-что скажу? — голоса затихли и все перевели взгляд на Щегла.

После одобрительного кивка Сокола Щегол принес свой рюкзак. Сорока тут же оживилась и отпрянула от Чижа, переключая все внимание на Щегла. Пять пар глаз, как по команде, устремились на Щегла в ожидании каких-то действий, а тот лишь замер, не понимая, с чего начать.

— Это мой первый Новый год с вами, — он сильнее прижал к себе рюкзак. — Я не знаю, как у вас принято его отмечать, поэтому я делаю так, как привык. Когда я собирался вступить к Птицам, я взял с собой кое-какие вещи. Потом эти вещи забрали, а потом снова вернули, — Сорока закатила глаза, поэтому Щегол перешел сразу к делу. — В общем, сегодня я купил подарок Птицам, — Щегол улыбнулся и достал из рюкзака кассеты.

— Да ты серьезно?! — Первым с дивана подскочил Чиж.

— Не знаю, что вы слушаете, поэтому набрал всякое, — Щегол почесал затылок. — Тут Смысловые галлюцинации, Воровайки, Руки вверх, Агата Кристи и Красная плесень.

— Щегол, я тебя обожаю. Это же просто круть!

Сизый подбежал сразу за Чижом. Они перебирали кассеты, вглядываясь в названия и пытаясь вспомнить песни, которые они слышали от этих исполнителей. Сорока медленными шагами подошла к ним и скучающе взглянула на кассеты.

— Молодец, постарался, — она повернулась к Щеглу. — Своим тебя это не сделает.

— Ну и ладно, — Щегол улыбнулся, — Значит, буду чужаком, — он снова опустил руку в рюкзак. — А это специально для тебя, в коллекции я ее не видел, поэтому решил взять, — Щегол опустил взгляд. — Я проверил, в магнитофоне есть дисковод.

Щегол протянул Сороке диск Сплина «Реверсивная хроника событий», что вышел два года назад. Глаза Сороки округлились, и она приоткрыла рот от изумления, осторожно обхватывая диск пальцами. Она медленно провела пальцами по лакированной поверхности и поджала губы. Сорока удивленно посмотрела на Щегла и когда тот полностью передал ей диск, сощурила черные глазки.

— Может, у тебя еще есть шанс стать своим, — она улыбнулась и щелкнула пальцем Щегла по носу. — Я подумаю.

Новые кассеты уже отправились в коробку к старым кассетам, а Чиж и Сизый вернулись к праздничному ужину. Сокол посмотрел на Щегла и, улыбнувшись, кивнул ему, одобряя его поступок. Откусив от утиной ножки сочный кусок, Щегол снова прикрыл глаза от наслаждения. Есть поговорка: «Как Новый год встретишь, так его и проведешь». Перспектива провести весь год с Птицами теперь не кажется такой пугающей, если не добавлять, что с ними придется провести всю жизнь.

Глава 10. Дети Филина

«…Долго по полу кровь разливается.

Долго капает кровь с кулака.

А в отверстие небо врывается,

и лежат на башке облака…»

Так гранит покрывается наледью. Борис Рыжий.

Голова раскалывалась от тупой боли в затылке. Казалось, болел не только затылок, но каждая клеточка тела. Хотелось верить, что сейчас, когда откроешь глаза, то увидишь потолок спальни, а после будет завтрак и обычный спокойный день на огороде. Но как только Скворец пришел в себе, мысли встали на свои места, и мечты о прекрасном прошлом разрушились о суровую реальность, где его руки немели, пережатые жестким канатом. Желудок скрутило от беспомощности и боли,