"Таковданская сталь! — пронеслось вихрем в голове удирающей Иулиты. — Его когти из стали, и он освободил того!.."

Додумать Иулита не успела; пущенная ловкой рукой, на нее обрушилась тяжелая металлическая сеть, сбивая с ног и опутывая все ее тело. Именно этого краткого мига промедления хватило, чтоб охотник, затаившийся на ее пути, метнул металлическую сеть и пленил ее. Визжа и вопя, Иулита завертелась на земле, стараясь освободиться и расплескивая страшные видения так щедро, что окружающие ее люди выкрикивали и пугались даже не касаясь ее. Кому-то виделся клубок змей, возящихся в пыли, кто-то видел струи черного яда, льющиеся с неба и густой смолой склеивающие, обездвиживающие тело.

Иулита билась за свою жизнь отчаянно и яростно; и тому, кто осмелился приблизиться и прикоснуться к ее бьющемуся, извивающемуся телу, она тоже послала видение яростно, всепожирающего пламени, жгущего его тело.

Крепкое колено прижало ее, ворчащую и воющую, к земле. Иулита, полузадушенная, зло сопящая, скосила глаза и увидела Дракона. Никто из преследователей, кроме него, не осмелился приблизиться к ней.

В его прекрасных черных глазах отражалась дикая боль. Мозг его был объят страшным видением, которое шептало ему — ты пылаешь, твое пламя разорвало тебя изнутри!

Но Дракон, дрожа от муки, не отступал. Слеза чертили быстрые блестящие дорожки на его щеках, но он не забывал, зачем он здесь.

Он медленно поднял дрожащую руку — Иулита успела рассмотреть каждый металлический коготь, выкованный из драгоценной стали так искусно, словно настоящее ювелирное украшение.

Впрочем, стоили такие когти куда больше любой драгоценной побрякушки, которыми так любят украшать себя люди.

Забившись и завыв в страхе, Иулита смотрела, как глаза Дракона разгораются жарче пламени, рассматривая ее магическую сущность, и его драгоценные когти, вспарывая сиянием ночной воздух, кромсают и режут черные тени над нею. Она почти слышала, как рвутся тонкие черные нити, как отделяется дымная Тень, унося с собой голоса и мысли тех, кто ее слышит и понимает.

Юный Дракон оказался искуснее любого мажонка, десятками лет обучающегося в академиях магическим премудростям. Он мастерски оторвал Иулиту от Мертвых Богов, перерезал незримую связь с ними, а заодно рескромсал Тень, накрывшую его и приносящую ему адские страдания.

Так пусто и одиноко Иулита никогда себя не чувствовала; она звала — и ее не слышали. Она прислушивалась — и никого рядом не ощущала. С визгом она забилась на земле, понимая, что Дракон изувечил ее, и порезанная им связь срастется очень нескоро, но никто не спешил ее утешать.

Иулита обнаружила, что лежит в своем испачканном платье в пыли, вся опутанная сетью, люди обступают ее, а Дракон, еле переводя дух, на нетвердых ногах стоит над нею.

— И еще раз здравствуй, Мертвый Бог, — произнес Дракон, судорожно сглатывая ком в горле. Боль и страх отступили, на красивое гладкое лицо его вновь вернулись прежние выражения высокомерия и спессивости, присущей аристократам. — Я все же поймал тебя.

Моряки нехотя и осторожно собрались вокруг Иулиты, которую Данкан безо всякого почтения закручивал в сеть, как крупную рыбину. Кажется, она была безопасна, Данкан прикасался к ней и ничего дурного с ним не происходило. Впрочем, кто знает, может, он просто умел терпеть?..

Первым до изрыгающей проклятья Мертвой Богини посмел дотронуться тот самый моряк, которого коснулось ее проклятье. Он пришел самым последним, кое-как собрав силы и взяв себя в руки. Его колени все еще тряслись от перенесенного ужаса, глаза сделались пустыми и страшными, а из-под платка, повязывающего голову, выбился абсолютно белый, поседевший вихор. Мельком глянув на помогающего ему моряка, Данкан не увидел прежнего веселого смельчака. Яд Мертвых Богов надолго лишил этого человека желания улыбаться. Но мудрость, что он приобрел, была тем ценнее; страдания выжгли в нем скверну и сделали ничтожными и непонятными мелкие человеческие пороки, которым он любил предаваться.

Теперь Дракон мог наверняка сказать, что разгульная жизнь, разбитая веселость и беспечность — это все было наносное, шелуха. Все это обгорело в воображаемом страшном огне, оставив истиный стержень этого человека, который стал лишь крепче и надежнее: его смелость и преданность.

— Шляпа первого помощника ваша, — кратко кинул Данкан, и моряк лишь качнул головой в ответ. — Вы достойны ее более кого-либо еще. Как зовут вас?

— Патрик, господин Командор, — ответил моряк.

Данкан кивнул ему в ответ, запоминая его имя.

Иулиту спешно перенесли на корабль — Данкан спешил с отплытием. Все же, пока шла недолгая охота на старую Мертвую Богиню, она успела передать, предупредить о погоне своим сородичам, и Данкан опасался, что Мертвые Боги выследят их. С одною Иулитой он совладал; может, справился бы и с десятком, прими он облик Дракона и пожги всех тех, кто посмел бы его преследовать. Но не более. Не более.

От мыслей о том, что перенес и что вытерпел в свое время Повелитель, сражаясь с Мертвыми Богами и неоднократно опробовав на собственной шкуре их магию, становилось дурно. Тошнотворная слабость наваливалась на плечи, во рту становилось горько и противно, и Данкан гнал эти мысли прочь.

Однако, все как будто обошлось. Ветер наполнил паруса и Данкан с облегчением вздохнул когда его корабль вышел из гавани Суиратона.

Нечистое колдовство Мертвых Богов оставляет глубокий след в душе.

Патрик, новоиспеченный первый помощник капитана, в бреду и поту метался в своей постели. Кошмары душили его; и Данкан знал, что пройдет не одна ночь прежде чем тот сможет спокойно закрывать глаза и не видеть пожирающего его тело пламени.

Сам Дракон тоже чувствовал себя не наилучшим образом; воспоминания о пережитой боли прокалывали разум, руки заметно тряслись, но времени не было, совсем не было. Даже чувствуя себя измученным и больным, Данкан все же решил допросить Иулиту.

Несмотря на то, что старуха была немощной и безопасной, ее на всякий случай заперли в трюме понадежнее, и та сидела в клетке, предназначенной для перевозки бунтовщиков или преступников.

В отличие от своих похитителей, она-то уже давно отошла от страха, довольно быстро сообразив, что раз ее не убили сразу, а притащили на корабль, значит, просто-напросто похитили. Но зачем? Насчет этого у Иулиты не было никаких соображений.

Все в мире знали, что Мертвые Боги не чувствуют боли, а значит, пытать и таким образом мстить за что-то или наказывать было бесполезно. Убить? Но тогда убили бы сразу. К тому же, Мертвые Боги не боялись и смерти. Как можно бояться того, что их породило?

Иулита прикидывала и так, и этак, но ничего вразумительного придумать не могла. Зачем она понадобилась молодому и красивому Дракону? А Дракон был красив — сейчас, сидя в абсолютной, такой непривычной тишине, не слыша и не чувствуя сородичей, Иулита могла мечтать о чем угодно, и думать только о том, что подсказывал ей собственный слабенький мозг. Ничьи подсказки и советы не вырисовывали в ее разуме правдоподобный ответ, и Иулита вдруг возомнила, осмелилась подумать, не боясь быть осмеянной, что Дракон мог заинтересоваться ею.