– Он вас сразу расшифровал?

– Да нет. Я вел себя так, словно у меня в голове не так ужмного мозгов…

– Продолжайте, – нетерпеливо попросил Мейсон.

– Я вернулся на третий этаж и постучал в эту комнату. Дверьраспахнул здоровенный мужик, одетый в одну нижнюю майку. На кровати лежал чемодан.Дрянной чемоданишко, с какими разъезжают провинциальные коммивояжеры. Похоже,он укладывал вещи. На вид ему было лет тридцать… Плечи и руки обросли буграмимышц, словно он всю жизнь работал грузчиком. Но все же я скорее принял бы егоза механика гаража. Настроен он был явно враждебно. Я же подмигнул ему исказал: «Когда твой приятель явится, скажи, что я приготовил товар. Это тебе нета сладенькая водичка, которую продают в аптеках, да и цена подходящая…» Он,конечно, захотел узнать, о чем я говорю. А я попробовал объяснить, что доставалкое-что человеку, который жил в этом номере две недели назад, и что принял егоза напарника…

– Он клюнул?

– Можете не сомневаться. Пока мы с ним объяснялись, я егокак следует разглядел. Так вот, его глаза, форма носа и всего прочего оченьпохожи на внешние данные той женщины, за которой я следил.

– Иными словами, вы считаете, что они брат и сестра?

– Скорее всего. Я решил, что в такой обстановке медлитьнельзя. Я вспомнил ваш рассказ, что ее девичья фамилия Пейндэр и что онаприехала из Сентервилла. А этот мужик по всем признакам намерен был захлопнутьдверь перед моим носом. Значит, мне нужно было его как-то обработать, чтобы оноттаял. Времени у меня было мало, поэтому я прямо так и ляпнул: «Послушай,парень, а ты, часом, не из Сентервилла?» Физиономия у него тут же перекосилась,и он спросил: «А ты кто такой?» Я улыбнулся ему от уха до уха, протянул руку исказал: «Теперь я знаю, кто ты такой. Твоя фамилия Пейндэр, верно?» Вот тут онменя и подловил. Купил, как говорится, по дешевке… А ведь я-то посчитал его запростофилю… На секунду он все же растерялся, словно я хватил его обухом поголове, а потом схватил за руку и принялся трясти, словно грушу, приговаривая:«Ну, конечно, я тебя тоже помню, заходи в комнату…» Я вошел… Не будурассказывать все подробности, только в конце концов он меня скрутил, какребенка, засунул в рот кляп и затолкал в кладовку.

– Во время схватки вы потеряли сознание? – уточнил Мейсон.

– Сказать, что я потерял сознание, нельзя… Просто отключилсяна пару минут… Я же не ожидал нападения. Да и справиться с ним у меня шансов небыло. Кулаками он работал быстрее, чем ваша секретарша своими пальчиками наклавишах машинки… Короче, очнулся я в кладовке с ватными руками и ногами… Дверьбыла заложена какой-то железкой. Через дверь я слышал, как он выдвигал ящикишкафа и тумбочки, метался по комнате, продолжая складывать чемодан. Каждыедве-три минуты он вызывал по телефону какого-то Гейрванса по номеру тристадевяносто четыре – восемьдесят один. Подержит трубку возле уха, подождет, потомсо злостью бросит на рычаг и снова бежит к чемодану. Кстати, в двери междудосками была щель, так что я мог за ним наблюдать… Немного погодя он так женастойчиво принялся звонить на коммутатор Балбоа-апартментс, требуя соединитьего с миссис Фриман. Она, по-видимому, все еще не вернулась к себе…

– Я не совсем понимаю, зачем вы мне рассказываете все этиподробности, – заметил Мейсон.

– Я хочу, мистер Мейсон, чтобы вы имели ясное представлениео происшедшем. Он продолжал звонить миссис Фриман и укладываться. Наконец,чемодан был собран и закрыт на замки. Я слышал, как застонали пружины, когда онопустился на край кровати. В конце концов ему повезло, миссис Фриман подошла ктелефону. Он заорал: «Алло, Дорис?! Говорит Оскар…» Вероятно, она предупредила,чтобы он не откровенничал по телефону, на что он закричал, что они все равнопогорели, так что нечего стесняться, поскольку к нему явился детектив и назвалего по имени. Он устроил ей форменный скандал, упрекая, что это она привела кнему детектива на хвосте и наверняка наболтала лишнего тем шпикам, что были унее утром. Вероятно, с ней случилась истерика, потому что он вдруг сталговорить ласково, старался ее успокоить… Меня все же берет сомнение: уж оченьоткровенно они разговаривали, словно меня вообще не было за тонкой стенкойкладовки. Уж не водил ли он меня за нос? Получается, что либо он нахал,которому все нипочем, либо он умен и заранее просчитал все ходы…

– Что потом?

– А что потом? Они всласть наговорились по телефону, а потомэтот Оскар сказал, что им надо немедленно уматывать отсюда. Похоже, что ей неулыбалось ехать вместе с ним, но он настаивал, доказывая, что вдвоем ониоставят полиции всего только один след, а если будут удирать порознь, то два.Он предупредил ее, что сейчас заедет за ней на такси, так что пусть онапоторапливается со сборами…

– И как он поступил? – спросил адвокат.

– Он взял свой чемодан и вышел в коридор… Я стал крутиться ивертеться, пока не удалось ослабить веревки… Собственно, не веревки, а полосыразорванной простыни. Конечно, я мог бы свободно выбить дверь ногами, но мне нехотелось поднимать шум, поскольку понимал, что вы не для этого меня нанимали… Спомощью ножа мне удалось расширить щель и без шума вынуть из пазов доски двери.Звонить через коммутатор я не стал, пришлось спуститься вниз и позвонить изавтомата. Пола Дрейка не оказалось в конторе, но я дал описание и женщины, имужчины одному из наших парней, так что он позаботится в отношении вокзалов иаэропорта.

– Возможно, они еще не покинули Балбоа-апартментс, когда вызвонили, – заметил Мейсон.

– Я на это и рассчитывал, поскольку уже порядочно наломал дровдля одного дня. Если бы удалось выяснить, куда они намерены отправиться, тоэтого было бы достаточно. Именно поэтому я попросил вас лично приехать сюда.Мне почему-то казалось, что вы против того, чтобы этих людей задержали, не такли?

– Да, я не хочу, чтобы их задержали, – задумчиво произнесМейсон, – но мне нужно знать, где их разыскать, если возникнет такаянеобходимость… Сейчас же пусть уезжают.

– Я очень сожалею, что так получилось, мистер Мейсон, –сказал детектив, посмотрев на часы. – Я рассказал вам все как было. Черезполчаса можно будет позвонить в контору, к этому времени наши люди их найдут. Ядумаю, что беглецы попытаются сесть на какой-нибудь поезд дальнего следования.Лететь самолетом они вряд ли отважатся.

– Хорошо, Денни, возвращаемся в контору, – ответил Мейсон. –Дрейк, должно быть, уже на месте. И не казните себя, все нормально, я узнал,что хотел.

– Встать, суд идет, – выкрикнул бейлиф, и все поднялись сосвоих мест.

Судья Фрэнк Монро вышел из своего кабинета, поднялся навозвышение, поправил на носу очки и внимательно осмотрел переполненный залзаседаний.

Бейлиф проговорил стандартную фразу, которой начинались всесудебные процессы.