сильно спасут, даже если их накидать в несколько слоёв» — удивился я, не найдя взглядом ни одной шкуры или циновки поблизости.

— Подойдите ко мне, стражницы, — жестом я подозвал всех четверых.

Они тотчас же подбежали, привстав на одно колено каждая.

— Значит, вы живете в этой пещере? — я смотрел на радостное лицо Шанди.

— Да, господин! В хижинах мы отдыхаем днем, после еды или охоты, а на ночь спускаемся сюда, здесь безопасно и не нападут волки, — закивала она.

— А где же ваш храм?

— На священной горе, которая возвышается над нашим великим полисом, — расплылась она в улыбке.

— Далеко отсюда? — я посмотрел на Янди.

— Лакониэтта в трех днях пути от этого места, господин, — она чуть покраснела, отвечая.

Я на несколько секунд замолчал, задумавшись — если в среднем брать двадцать, пусть двадцать пять километров, которые способны преодолеть эти девушки пешком, таща на себе припасы, то шаттл упал на удалении от шестидесяти до ста километров от заданной точки высадки.

Подняв голову к потолку, я зашел в имплантат и нашел один из снимков — действительно, относительно недалеко от запланированной точки приземления виднелось какое-то поселение.

Я взглянул на девушек — они застыли в своих позах.

— Почему послушницы ещё стоят, Цуни? — обратился я к огненно-рыжей и перевел взгляд на остальных эльфиечек, которые продолжали молча стоять около дальней стены и с любопытством смотрели на меня.

— Они рады служить посланнику богини — тебе, мой господин! — произнесла девушка.

— Стражницы, вы можете называть меня Себис! — я решил до разумных пределов сократить своё имя.

— Да, господин Себис, Сибас, — охотно закивали все четверо и я понял, что это ещё слабенькое сокращение.

— Цуни, вели младшим жрицам ложиться спать. Завтра у нас будет очень много работы.

— Господин, для этого надо провести священную церемонию крепкого сна, вы позволите? — произнесла Янди и робко поняла взгляд.

— Церемонию крепкого сна? — я провел пальцем по щеке, сгоняя комара. — Что же, позволяю!

Девушки послушно кивнули, встали и подбежали к остальным эльфийкам. Через полминуты они всей стайкой подбежали к камню, стали вокруг постамента, взялись за руки и начали водить хоровод, напевая какую-то красивую мантру — я поленился её переводить, поскольку в этот момент мечтал о холодной воде или пиве.

Я даже не успел опомниться, как они сделали три круга, потом резко остановились и хлопнули в ладоши — каждая из них повернулась к соседке, обняла её, расцеловала в щечки и все они обменялись цветочными веночками.

«Ничего себе церемонии — мне уже нравится! Интересно, а если их научить в качестве такой церемонии танцевать мне стриптиз — богиня будет довольна?» — с интересом я наблюдал за девчонками.

Только одна девушка осталась без партнерши для церемониальных объятий — Куди, и это было совсем не специально с её стороны, поскольку их было нечетное количество. Она повернулась к Янди, но та развернулась в противоположную сторону от неё, к одной из молодых.

— Куди сегодня первой будет охранять нас, — радостно произнесла Шанди под смешки всех остальных, которые смотрели на меня.

— Идите спать, жрицы, — я показал рукой на их эрзац-подложки.

Каждая из эльфиек подходила ко мне на три шага, кланялась и только тогда уходила спать. Я рассмотрел девушек — однозначно белокожие, то бишь фари, но сильно загоревшие. Трое — лет восемнадцати, трое — примерно девятнадцати, остальные между двадцатью и двадцатью двумя годами на вид. Все были разного роста: и очень красивые, и с отличной фигуркой и грудью, и просто очень милые и худенькие — не было ни одной действительно непривлекательной. Последними подошли Цуни, Янди и Шанди, тоже молча поклонились и ушли к остальным.

Куди зажгла свечу, установила её на камне возле выхода и теперь стояла там, вопросительно глядя на меня.

Я решил пару-тройку часов передохнуть и обсохнуть. Подозвал её жестом, она торопливо подошла.

— Одна из вас охраняет остальных? — спросил её.

— Да, господин, потом свеча догорает и мы меняемся, — она показала на ту самую свечу.

— Очень разумно, — я похвалил её, она сдержанно улыбнулась.

— Ты позволишь идти и охранять твой сон, господин?

— Ты уходишь наверх?

— Нет, господин, я стану возле свечи и буду наблюдать за проходом. Если кто-то посмеет идти, я увижу его в свете факела, который сейчас зажгу и поставлю немного дальше в проходе, и моя стрела остановит его путь!

— Куди, а хоть раз кто-нибудь посмел нарушить ваш сон? — мне даже стало любопытно.

— В третью ночь после нашего прихода сюда пробрался шакал, привлеченный запахом недавно снятых шкур, — улыбнулась она. — Шанди его поразила стрелой, вон лежит его шкура, господин, — она показала на одну из шкур на каменной плите.

— Принеси мне воды, Куди, — я улыбнулся ей.

Она молча поклонилась и ушла куда-то в дальний угол, потом вернулась с чашей в руке и с поклоном протянула её мне:

— Очень холодная, родниковая, господин!

Я взял чашу — глиняная. Поверить в это было сложно — ещё несколько часов назад я с помощью нескольких движений языка и пальцев мог управлять, по сути, огромным космическим кораблем, а сейчас держу в руках глиняную посуду.

Я сделал глубокий вдох, потом отхлебнул глоточек — вкусная вода, холодная, без болотного или речного запашка. Выпил с огромным удовольствием.

— Спасибо, Куди! — протянул ей чашу.

— Крепкого сна, господин!

Девушка поклонилась и ушла к выходу из пещеры, по пути погасив и несколько факелов, которые ещё горели.

«Сочная Шанди — настоящая умница, очень бойкая», — я осознал, что блондинка мне понравилась. — «Куди — осторожная и недоверчивая, это хорошо. Минимальная караульная служба у них здесь поставлена, девушки в принципе не глупые и вполне обучаемые, и довольно дисциплинированные. Судя по их разнообразному оружию, одежде и кинжалам — здесь примерно историческое время, соответствующее земному периоду греко-персидских войн или немного раньше, но может они просто взяли в этот поход лучшее, что у них имелось⁈ Другой вопрос — что мне дальше делать с ними всеми? Женский пионерлагерь в глухом лесу — это ж надо! С их помощью можно легализовать себя в городе и привлечь местных в качестве рабочей силы, а значит, долго я тут сидеть с ними не буду, глядя на их веселые