class="p1">— А ничего, что без неё я бы болтался на виселице, а тебя твои дружки-китобои кинули б в воду в куске парусины? Мы здесь все по воле случая, никто не особенный, на месте всякого мог бы быть кто-нибудь другой. Быть может, Бесник теперь только одна такая наряду с Энн Бонни и Мэри Рид[2], чьё время уже прошло.

— Бесник хороша, но до Мэри Рид ей далеко, молода ещё, — заметил Йорек.

— То ли ещё будет… И хотелось бы мне дожить до её триумфа. Очевидно же, к чему мы идём.

— Только не забывай про наш договор, — напомнил северянин. — Либо никому, либо обоим.

— А вдруг дети? — внезапно спросил Ламарк. — Как на это смотреть, а?

— Детей в юнги, — пробасил Йорек. — Славные должны выйти моряки.

Тут в дверь постучали. Двое мужчин поспешно схватили одежду и начали натягивать на себя рубашки.

— Эй, вы там? — послышался голос Бесник. — Спокойно, у меня только новости, плохая и хорошая.

— Да, мы здесь! — поспешно отозвался Ламарк.

— Мне похуй, — продолжила Бесник, — что вы скажете, поэтому начну с хорошей новости: мы идём на крупное дело. А плохая новость в том, что это дело называется война, и в этой войне мы на стороне сброда из галлийцев, альбионцев, пиратов и русалок, причём с пиратом во главе. И пират этот Гектор Шестёрка, которого я не трахнула насмерть, а жаль. Дальше хуже, ебитесь пока можете. Кстати да, фрегат мы проёбываем, он будет под командованием Шестёрки, и я сделаю всё возможное, чтобы там оказаться. Конец новостям.

Послышались удаляющиеся шаги.

— Капитан, постойте!

Полуодетый Ламарк быстро открыл дверь и вылетел в кубрик, догнав Бесник на лестнице на верхнюю палубу.

— Капитан!

Девушка обернулась и закрыла глаза, едва увидев голые коленки канонира.

— Если это попытка соблазнить, то она с треском провалилась. Что надо?

Пусть было уже темно, и зажжённые фонари не давали яркого света, канонир увидел, как Бесник сейчас красива: волосы промыты и расчёсаны, лёгкий пьяный румянец оттенял вечные синяки под глазами, и даже лохматые брови и тонкие усики над верхней губой не портили впечатление о ней как о прекрасной деве в нарядной и залихватской мужской одежде.

Ламарк быстро одёрнул рубашку, постыдившись вдвойне столь нелестной разнице между ними вообще и сейчас, и проговорил:

— Получается, Морис призовёт свою принцессу?

Бесник на секунду растерялась, затем кивнула.

— А если они обернутся против нас? Что тогда? Мы ведь точно обречены.

Лицо девушки стало чуть бледнее.

— Ну-у-у… Я ему глотку перережу, принцесса наверняка расстроится, что её игрушка погибла. А вообще… — Бесник сделала быстрый вдох-выдох. — Вот клан Трихехо теперь нам враги, и они же их враги. Получается, с нами они пойдут на своего врага. Я думаю, сработает, — и добавила грустнее: — Выбора у нас всё равно нет. Мы идём на Эспаньолу, чтобы водрузить там чужие флаги.

* * *

Ещё несколько дней было спокойно, а затем на маленький Остров Неудачников пришли большие многопушечные корабли с северо-запада юга и даже юго-востока[3]. Городок охнул от такого количества изголодавшегося (во всех смыслах) буйного народа. Тракторы и таверны были чуть ли не смыты человеческой лавиной, мостики и плоты не выдерживали и ломались, все островитянки женского пола стремились спрятаться как можно дальше, уходили в джунгли и там пережидали. Те, кому не повезло и кто при этом выжил, горько плакали и кляли мужскую необузданною природу на чём свет стоит.

Наиболее важные из прибывших разместились по гостям на сухопутной части острова, и хозяева, привыкшие к тому, что в жизни особо ничего не происходит, дня через два стали всё чаще барабанить пальцами по столешницам и до крови расчёсывать укусы насекомых, а то и вовсе выходить на улицу, чтобы пнуть пальму или какой-нибудь куст.

Кто же не сумел осчастливить хороших хозяев своим бытием в качестве гостя, те просто заняли все свободные места в водной части города, выгнав оттуда местных. Ну а что, раз неудачники, то им не привыкать.

Среди прибывших были и, казалось бы, культурные альбионские моряки, и не очень культурные альбионские пираты (Легран объявил, что на время военных действий все преследования прекращаются, поимка врагов корон будет вестись среди тех, кто выживет), и средней культурности галлийцы честных и нечестных родов занятий, и вообще не культурные романтики без флага. Аматор был не в восторге от всех, но такова была воля губернатора.

В конце концов по городу хотя бы не стреляли из пушек.

Гости хотели есть, так что Леграновским рыболовам вновь пришлось носиться по морю и ловить хоть что-нибудь, теперь они уж не так тщательно отбирали рыбу. Бесник, вопреки всем порядкам, предоставила на "Гумилитии" место Марте.

— Заебут там тебя до смерти. Только сиди где-нибудь и не высовывайся, мне оргии на судне пиздец как не нужны, — сообщила она.

Вообще к рыболовам в практически бесплатные помощники нанялось много "неудачников", так что недостатка в свободных руках не было.

И мало кто обращал внимание на хмурого Мориса и отрешённого Келда. Тем более когда сияющей звездой надежды стала Марта. Дисциплина сильно не нарушалась, "паломники" подходили по очереди, соблюдая все меры предосторожности, чтобы Бесник не велела их высечь.

Но в один день рыбалку пришлось прекратить: на "Гумилитию" поднялись пассажиры.

— Нам нужно кое-куда отправиться, — объявила Кристина капитану. — Я с вами потом за это рассчитаюсь. Нужны ваши лучшие люди и полное отсутствие лишних вопросов. Выгони с корабля всех лишних: мы плывём в Санто-Доминго этим вечером.

Бесник нервно сглотнула, но кивнула безо всяких возражений. Сеньор Кхецо покачал головой.

* * *

Жюльен не успел догрести до места встречи, как Табео уже обдал его брызгами воды.

— Имя! Скажи имя! Иначе мне смерть, смерть!

— Успокойся, — Жюльен слегка пристукнул его веслом. Табео тотчас же впился в него зубами, оставив на дереве царапины. — Мне теперь известно не только имя, но и должность, и место. Вот только теперь тебе до него не добраться: в открытом море ты его не достанешь, а в гавани слишком много людей и кораблей, ты задохнёшься в грязи.

Табео рывком ввалился в шлюпку — он необыкновенно нервничал.

— Так назови мне его, назови!

Теперь веслом не ударить, и Жюльену пришлось вытащить нож. Он понял, что сейчас у него больше всего шансов остаться с клочками вместо кожи.

— Есть пара условий, при соблюдении которых я не только назову тебе имя, но и постараюсь сам устранить этого человека. Тело я брошу за борт и отмечу его, зачеркнув на запястье трезубец, так ты его опознаешь.