Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Красивый костюм, — неожиданно сказала Кристина Бесник, облокачиваясь на неё. — С чьего трупа сняла? Кто-то из иберийских грандов?
— Н-нет, — неловко прошептала Бесник. — Висел в шкафу капитанской каюты на фрегате…
— Аааа… — протянула Кристина. — Разрешаю не отдавать Сейзу…
— Кому? — уточнила Бесник, но Кристина задремала. Тут только девушку увидела её мешки под глазами, которые та пыталась скрыть пудрой. Пришлось долго сидеть не шевелясь, пока отец не выиграл у сына несколько золотых франков.
Впечатление от похода в гости осталось смешанное: с одной стороны и унизительных шуток было немало, а с другой стороны — какие же они всё-таки… люди. Не чудовища, не кровопийцы. Да, жестоки, да, дом у них в два этажа, а по саду павлины ходят — или что это за птица, — но люди. Такие же как она. Все в одной лодке.
Обратно идти было гораздо легче и веселее: ночь была ясная, в голове шумело вино, а потому и дорога не стояла отвратительно неподвижно, а слегка качалась под ногами, точно палуба. Идти в таком костюме, сытой и живой — да она счастливее большинства пиратов-голодранцев!
— Дьяволо-о-о! — негромко сказала она пустоту. — Свистать всех наверх, сукины дети! Готовьте пушки, мы будем карать неверных во имя господа и заберём их добро!
Неожиданно пустота ответила:
— Карамба, что это? Кто зовёт меня? Неужели цыгане? Ненавижу, блядь, цыган![1]
Бесник резко тормознула и начала по привычке шарить в поисках ножа. Не найдя его, покрылась холодным потом, а потом вспомнила, что у неё сабля, и схватилась за её рукоять.
— Кто здесь?!
Из темноты вперёд развязно выступил высокий молодой мужчина с маленькой острой бородкой, в потрёпанном камзоле, несколько коротковатом для его длинных ног, и светлыми лохмотьями на голове, частично заплетёнными в дреды. Незнакомец поднял руку и растопырил ладонь, и Бесник отчётливо увидела тату глаза и шесть пальцев.
— Шестёрка! — воскликнула она. — Какое, блядь, разочарование! Я думал, ты помер, как и все, кто был с Бартоломью.
Гектор противно расхохотался.
— "Думал"! Ты думаешь, что я тебя не помню, что я о тебе не слышал, капитан Бесник, цыган из Авзонии, бросивший табор ради рыбалки смерти? Или, точнее сказать — авзонская морячка Джулия Ринальдино, что дезертировала с поля битвы?
Сердце Бесник пропустило удар. Шестёрка шаг за шагом приближался к ней.
— Видишь? — он показал на шрам, идущий через левый глаз. — Я не забуду твой сицилийский поцелуй, сучка.
Бесник вытащила саблю.
— Подставь другую щёку, вшивец!
Шестёрка снова засмеялся и тоже вынул клинок.
— Не мой, Леграны меня хорошо полапали, прежде чем заставить отсосать. А ты, я смотрю, ласкаешь их ртом каждый день.
Бесник приняла стойку.
— Тебя я не приласкаю, а натурально выебу. Этим.
— Это твоя последняя шутка? — уточнил Гектор, также становясь в позицию.
— Нет, я забыла тебя спросить: а где же ты проебал свой корабль? — Руки девушки до побеления сжали рукоять.
— Там же, где и ты своё очко! — отпарировал Шестёрка и бросился в атаку.
Зазвенели клинки, поднялась пыль с дороги, покатились камешки из-под ног.
Бесник была не в лучшей форме, и не только из-за ужина: нога всё ещё болела.
Но и Гектор, бывший без гроша в кармане, избытком сил не блистал.
Оба были искусны, но бой выдался вялым: иногда они минуту не могли сделать ни выпада, иногда не могли распутать клинки, иногда просто отходили друг от друга, чтобы отдышаться.
— Нет, это хуйня какая-то, — плюнул Гектор. — Скучно! Не хочу!
— Сдаёшься? — выдохнула Бесник, утирая пот со лба рукавом.
— Да ни за что! — выпалил Гектор и бросился в атаку, но улетел мимо. Бесник могла бы его ткнуть, но рука не поднималась.
— Хуйня, — повторила она за Гектором. — Слышь, подсосник, предлагаю устроить реванш в другой раз, и тогда один из нас точно плохо кончит.
— Не люблю кончать быстро, предпочитаю тянуть ощущение, — еле дыша проговорил Шестёрка.
— Ах ты уёбок… — Бесник пнула камешек, и тот попал Гектору по сапогу. — Раз ты обо мне столько знаешь, найти меня трудов не составит. Ciao!
И она поспешила вниз, тщательно прислушиваясь.
— Adiós! — буркнул Гектор и побрёл наверх.
Леграны разрешили ему ночевать со слугами, если он не будет буянить.
1. Отсылка к "Большому кушу" (он же художественный фильм "Спиздили").
Глава 8. Игра начинается
Иметь собственную каюту, будучи помощниками капитана, хорошо, пусть она и не сравнится с капитанской: не пройтись, не растянуться, ни стол поставить. Зато посторонним нет причин ломиться туда без спросу.
Пьер Ламарк и Йорек Нерпа лежали на плотном матрасе на полу, укрывшись одеялом, одежды на них не было, а потому неожиданный зритель мог много узнать об их истории по шрамам и татуировкам.
Быть в мателотаже[1] удобно, гораздо проще жить между рейдами, да и на рейде спокойнее. Оба они хлебнули всевозможных предательств и ударов в спину ещё в Старом Свете, хотелось бы уже хоть кому-то доверять. И пусть оба слишком часто смотрели на Бесник не только как на капитана и находили лишней её правило прятать свою женскую сущность, было решено предоставить возможный первый шаг ей.
Впрочем, сейчас мысли о ней отошли на второй план. Их обоих заботил совсем другой человек.
— Эй, Йорек, — тихо окликнул товарища канонир.
Северянин повернул голову и вопросительно прищурился.
— Тебе не кажется, что Морис слишком сильно изменился с того дня как нырнул с причала за русалкой? Он не из тех, кто ходит с каменным лицом и не прыгает от радости, когда Бесник повышает его до матроса.
Йорек задумался и молча кивнул. Ламарк же продолжал рассуждать:
— Помнишь, как его стошнило тогда при виде трупов? Сейчас он даже бровью не повёл. Думаешь, характер закалился? Чёрта с два. По-моему, он тронулся умом, взгляд у него как у безумца. Ты тоже должен был заметить, ты ж, считай, старпом.
Йорек снова кивнул.
— И Келд тоже странный стал. Был весёлый, прыгучий, а сейчас как громом поражённый. Слышь, Йор, — Ламарк придвинулся к нему поближе, хотя они и так были рядом, — мне кажется, его наши по кругу пустили. Поэтому он такой пришибленный, даже резаться начал, запястье у него обмотано. Надо бы поговорить с обоими, не думаешь?
Северянин пожал плечами.
— Надо так надо.
— Вот только я думаю, надо ли поговорить об этом с капитаном и обсудить это прежде с ней… — задумался канонир, снова ложась ровно на спину.
— Да что тут обсуждать? Мы что, без бабского слова и шагу сделать не можем? — отозвался Йорек.
Ламарк удивлённо поглядел на него.