сейчас отпустил вас, если бы не одно обстоятельство… Скажите откровенно, когда и как вы познакомились с Анной Брюс?

– С кем? – пролепетала Ада, подняв глаза на друга детства. – Впервые слышу это имя.

Фетин перевернул несколько листов в деле, нашел что искал и положил перед ней рисунок Саши Чижова, который всё время был в кармане ее пальто.

– Узнаёте?

– Да, это нарисовал один мальчик. Он нездоров, мы как раз из-за него встречались с психиатром. Этот мальчик разговаривает с воображаемой подругой и называет ее Анниккой.

– Ада Михайловна, ну зачем вы мне зубы заговариваете? – искренне огорчился Николай. – Агент Анникка, она же Анна Эдуардовна Брюс, бесследно исчезла в июле шестнадцатого в Финляндии. Не пытайтесь уверить меня, что надпись на рисунке, найденном в ваших личных вещах, – совпадение.

Ада молча смотрела на Фетина, ощущая полную беспомощность.

– Что ж, я помогу вам вспомнить. Дед Анны Брюс, английский фабрикант, торговец хлопком, принял российское подданство. Анна родилась и выросла в Петербурге, окончила гимназию, знала несколько языков. Между прочим, дружила с пианисткой Ириной Энери31. С сентября пятнадцатого года стала доставлять в наше разведывательное отделение сведения о вражеских агентах. Работала в тылу противника. Возможно, была связана с британской разведкой. Ее последним заданием было установить, где и под каким именем скрывается Юхани Киркинен, опасный диверсант, один из финских егерей, – заметив недоумение на лице Ады, Фетин пояснил. – Это националисты, специально обученные в Германии. Ими были забиты камеры Дома предварительного заключения на Шпалерной, пока тюрьму не разгромили во время Февральской революции. Однако Юхани Киркинен так и не был арестован… А теперь, Дашенька, я снова задам вам вопрос, от ответа на который зависит ваша дальнейшая судьба. При каких обстоятельствах вы встречались с Анниккой?

Ну конечно! С ней встречался Саша – играл в прятки в Захаровском лесу.

Ада взволнованно подалась вперед:

– У нее были рыжие волосы?

– Я лично ее не знал, но, кажется, да.

– Боже мой, – Ада порывисто встала и начала ходить туда-сюда по кабинету, рассуждая вслух. – Так вот, значит, как звали убитую барышню! Летом шестнадцатого года ее нашли утонувшей в пруду на даче Чижова в Келломяках. Ее никто не опознал. Выходит, она выслеживала Юхани Киркинена. Находившийся на даче агент британской разведки сообщил ей, что этот егерь работает у Чижова садовником! Всё сходится – Пекка Саволайнен и есть Юхани Киркинен!

– Не понимаю, причем тут рисунок. Откуда…

Ошеломленная догадкой, Ада прервала Николая, не заметив собственной бестактности:

– Саша Чижов, вероятно, увидел в нижнем парке незнакомую барышню. Она представилась Анниккой и предложила сыграть в игру, чтобы сохранить свое присутствие в тайне. Позже мальчик стал случайным свидетелем ее убийства. Он пережил шок и продолжал мысленно разговаривать с нею, воображая ее дочерью лесного духа Тапио и отказываясь признавать, что настоящая Анна умерла, – Ада постучала пальцем по рисунку Саши. – Пекка Саволайнен убил Анну Брюс, чтобы она не выдала его русским. Он попытался устранить и англичанина, подставив его, но Райнер пригрозил, что тогда сам его раскроет. И Пекка, то есть Юхани отказался от своих показаний, а лейтенант Райнер почему-то промолчал. Хотя это странно, не правда ли? Ведь он наверняка понял, кто убил Анну…

Фетин, слушавший Аду с живым интересом, прищурился и задумчиво протянул:

– Освальд Райнер? Я слышал про него. С конца пятнадцатого года он служил в резидентуре британской разведки в Петрограде. В восемнадцатом, уже в звании капитана, был направлен то ли в Финляндию, то ли в Швецию и исчез из поля зрения Чека. Не удивительно, что он тогда не вмешался: предпочел не афишировать своей связи с русской шпионкой.

Ада подошла к Николаю. Блеск в ее глазах потух, лицо потемнело.

– Юхани Киркинен женился на дочери Чижова и живет в Териоках. Денис Осипович при нем объявил, что намерен выяснить, кто убил барышню, а после обсуждал со мной поездку в Петроград к доктору Яковлеву. Теперь я думаю, что наш разговор подслушали. Николенька, вы сказали, что анонимный донос отправили из Териок. Это сделал тот же человек, что убил Анну Брюс! Юхани Киркинен решил убрать с дороги Брискина. Поверьте мне, Денис Осипович не шпион. Вы освободите его?

Николай печально вздохнул:

– Увы, Дашенька, это не в моей власти. Ваш друг арестован по доносу и признал себя врагом народа и революции. Якобсон уже вынес заключение по его делу, посчитав необходимым применить к нему высшую меру наказания. Сегодня ночью осужденные будут расстреляны в лесу близ железнодорожной станции Раздельная. Местность там глухая, раньше там казнили по приговорам военно-полевых судов… Ох, простите… – он запнулся, подхватил пошатнувшуюся Аду под локоть и усадил на стул. – Мне правда очень-очень жаль. Разумеется, вы как лицо абсолютно ничем не вредное республике можете быть свободны. Вам только нужно подписать протокол допроса, который я сейчас отпечатаю.

Ада с отсутствующим видом произнесла:

– Могу я увидеться с ним?

– Нет, невозможно, – Фетин отвел глаза.

Он придвинул к себе стоявший на столе телефонный аппарат, снял трубку и приказал кому-то принести вещи, изъятые при обыске у гражданки Ритари. Затем застучал по клавишам пишущей машинки. Ада смотрела на него, но в ушах грохотало только ее собственное сердце.

Додо расстреляют. Как это может быть? Неужели она больше не услышит его голос, его смех? Не почувствует его прикосновений… Ничего этого уже не будет. Никогда… И тут же следующая мысль – она даже не сможет принести цветы на его могилу. Ну уж нет! Этого последнего утешения у нее не отнимут!

Она подняла голову и с удивлением обнаружила, что Николенька тормошит ее за плечо.

– Ада Михайловна, я отпечатал ваши показания. Подпишите вот тут.

Она машинально расписалась, машинально встала, когда он подал ей пальто, машинально спустилась вместе с ним по широкой парадной лестнице. На улице Николай сказал, понизив голос:

– Будьте осторожны, Дашенька, особенно, когда пойдете через границу. Я теперь знаю, что вы в Келломяках. Надеюсь, еще свидимся.

Ада странно на него посмотрела, молча развернулась и быстро зашагала в сторону Дворцового моста. Не прошло и часа, как она стучала в дверь квартиры Владимира Федоровича. Он открыл, непривычно бледный и встревоженный.

– Голубушка! Ада Михайловна! Я ждал вас вчера. Сегодня ходил на Пантелеймоновскую, чуть дверь не вышиб, так колотил – и никто не отозвался. Я уж не знал, что думать. Где Додо? Что стряслось?

Ада рассказала об аресте, анонимном доносе и приговоре, который будет приведен в исполнение до конца дня. Несмотря на то что в ее лице не было ни кровинки, говорила она сухо