— Я обуваюсь, сейчас выйду к вам.

Через несколько секунд открылась раздвижная деревянная дверь, и появилась женщина, которую он собирался допросить, — в брючном темно-синем костюме и необычных спортивных тапочках, коричневых с черным. Гарральде было около шестидесяти, и ее трудно было назвать привлекательной. Дело портили не только глаза навыкате и непропорционально большой рот, но прежде всего подбородок, выступавший вперед, словно бушприт корабля. В ее пользу говорил завидный рост — почти метр семьдесят пять — и открытая улыбка, правда несколько тревожная и в то же время язвительная. Волосы — Пердомо не сумел понять, крашеные они или натуральные, — были темно-рыжими, она причесывалась на косой пробор и заправляла передние пряди за уши. Они обменялись рукопожатиями, и Гарральда предложила ему сесть на белый диван, главенствовавший в комнате.

— Я же предпочту остаться на ногах, потому что, как только согну коленку, чувствую боль и должна идти прикладывать лед. Хотите минеральной воды или лимонада?

— Нет, большое спасибо, ничего не хочу.

Собака тут же устроилась на диване рядом с Пердомо и даже стала подсовывать мордочку под его руку, словно прося ласки.

— Если вам мешает собака, я отведу ее на галерею.

— Нет, вовсе нет. Ваша собака?

— Все, что вы видите в этом доме, принадлежало Ане, в том числе и эта собака. Но она пользовалась мадридской квартирой, только когда бывала в Испании, потому что, как вы уже наверняка знаете, местом ее проживания был Лондон.

— И вашим тоже?

— Нет, я живу в Мадриде, в этой квартире. Я снимала ее у Ане, и, хотя вообще это довольно дорогое удовольствие, так как подобные квартиры весьма высоко ценятся, с меня Ане брала гораздо меньше рыночной цены. Она говорила, что делает это, чтобы мне не захотелось никуда отсюда уезжать и что так квартира всегда будет в образцовом порядке.

— А как вы улаживали…

— Дела Ане на таком расстоянии? Сейчас, с Интернетом и видеоконференциями, это совсем нетрудно. К тому же она часто приезжала в Испанию повидаться с родителями и со своим женихом, Андреа Рескальо. Но основная часть работы совершалась здесь. Прежде всего, потому что Ане полностью доверяла мне и почти никогда не возражала против составленного мною календаря выступлений, который я ей показывала в конце года.

Внимание Пердомо привлек экран включенного телевизора, на котором беспрерывно менялась стоимость биржевых ценных бумаг.

— Вы играете на бирже?

— Уже тридцать лет. И в этом отношении Интернет тоже бесконечно облегчил мне многие вещи, ведь раньше я должна была вкладывать деньги с помощью третьих лиц, а сейчас могу сделать это сама одним нажатием на клавишу компьютера. За это время я нажила миллионы и потеряла миллионы, тем не менее баланс положительный. На самом деле я могла бы выкупить эту квартиру у родителей Ане, если они назначат разумную цену. Да, и квартиру, и все, что в ней находится, хотя это дорогие вещи. Видите это фортепиано?

Инспектор, которому было не слишком удобно смотреть снизу вверх на свою собеседницу, воспользовался случаем и встал, как бы для того, чтобы посмотреть на фортепиано. Собака, судя по всему, уже нагляделась на этот инструмент, поскольку и не подумала слезть с дивана, на котором так уютно устроилась.

— У Ане, — начала объяснять Кармен Гарральде, — была страсть к инструментам и вещам, связанным с музыкой. Это фортепиано — подлинное сокровище, оно датировано тысяча восемьсот семьдесят шестым годом, на нем когда-то играл Брамс, и его также использовал симфонический оркестр Би-би-си в своих первых записях.

Они склонились над крышкой фортепиано, и Пердомо вытащил из кармана авторучку и блокнот, чтобы дать понять своей собеседнице, что сейчас начинается настоящий допрос.

— Какой характер носили ваши отношения с Ане? — спросил он, как о чем-то не совсем приличном.

Вопрос, прозвучавший двусмысленно, встревожил Гарральде.

— Что вы имеете в виду?

— В профессиональном смысле, — продолжил Пердомо, словно не заметив реакции собеседницы. — Какого рода работу вы выполняли? Скажем, можно ли вас назвать агентом? Или, скорее, личным секретарем?

— Я была много больше, чем просто артистический агент, инспектор. Я говорю не только о глубоких эмоциональных связях, бесспорно существовавших между нами, потому что я знаю Ане с той поры, как она была подростком. Дело в том, что большинство артистов, как правило, не ограничиваются одним агентом.

— Да? И что собой представляет эта система?

Кармен Гарральде еще сильнее наклонилась к фортепиано, так что взору Пердомо представилось, что инструмент превратился в галеон XVII века с этой женщиной в качестве носовой фигуры. Прежде чем ответить на вопрос полицейского, фигура улыбнулась, но в ее улыбке не было сердечности, только самонадеянность.

— Вы лучше поймете, если взглянете на эту страницу.

Гарральде поставила на крышку фортепиано ноутбук и открыла страницу, которая называлась «Исполнители классической музыки: кто кого представляет». Слева в столбик были перечислены музыканты по категориям: композиторы, клавишники, скрипачи, виолончелисты, альтисты, контрабасисты, гитаристы, арфисты, флейтисты, кларнетисты, трубачи, саксофонисты, тромбонисты и так далее. Пердомо насчитал больше двадцати категорий. От названия каждой специальности можно было перейти к другому, гораздо более обширному списку, содержащему имена и фамилии артистов.

Справа в окне, где каждые несколько секунд изображение менялось, проходила нескончаемая вереница портретов, где незнакомые лица чередовались с подлинными звездами в этой сфере. В разделе скрипки любитель музыки непременно узнал бы лица Хилари Хан, Пинхаса Цукермана, Мидори и множества других «священных коров», беспрерывно сменявших друг друга.

Гарральде продолжала:

— Если мы кликнем, к примеру, на Сантори Гото, вы увидите, что в зависимости от страны, о которой идет речь, представители меняются: в Испании это агентство «Ибермелоди», в Италии «Джезиа», в остальной части Европы «Интермусика». Если какой-то концертный зал, боже упаси, захочет пригласить Сантори в Испанию, устроителям нужно будет только кликнуть на «Ибермелоди» и войти с ними в контакт по электронной почте, чтобы оговорить сроки и финансовые условия японки. В свою очередь, артистические агенты объединены в международную ассоциацию — IAMA. Так вот, практически единственной артисткой в мире вне этой системы была Ане Ларрасабаль: я представляла ее на мировом уровне и никогда не вступала в IAMA по той простой причине, что ни она, ни я в этом не нуждалась.

Кармен Гарральде энергичным жестом закрыла крышку компьютера, и он исчез с поверхности фортепиано с той же скоростью, с какой перед этим появился. Она заправила волосы за уши жестом, в котором сквозило кокетство, и продолжила:

— Помимо того что я вела ее график концертов, я занималась контрактами, связанными с записью дисков и рекламой.