— Какая профессиональная тайна? По-моему, вы только что сказали, что не зарабатываете на жизнь как парапсихолог. То есть это не ваша профессия.

— То, что я никогда не получала денег за свою работу, не означает, что мой этический кодекс не распространяется на эти консультации, назовем их… особыми.

— Вы можете мне сказать, по крайней мере, удавалось ли вам достичь несомненного успеха в расследовании?

— Ни несомненного, ни относительного. Должна вам признаться, что в первом случае, какой мне доверил инспектор Сальвадор, я не смогла сообщить ему никаких данных. Провал был полный.

Похоже было, что она хотела рассмеяться, но ограничилась улыбкой.

— Чем вы это объясняете?

— Возможно, исходная информация, которую мне сообщил инспектор, была недостаточной или вообще ошибочной, а может, для моих способностей характерны подъемы и провалы, связанные с менструальным или лунным циклом, вы должны знать о таких вещах. Известно, какими странными мы, женщины, иногда можем быть.

Пердомо позабавил комментарий Ордоньес относительно женского пола, но он решил не показать этого даже улыбкой. И продолжал задавать вопросы:

— Если вы в первый раз потерпели такое фиаско, как получилось, что вас продолжали приглашать?

— Боюсь, что вторая возможность — которой я никоим образом не добивалась, — была предоставлена мне благодаря настойчивости сестры Сальвадора, слепо верившей в мои способности. Это было дело об убийстве, и мне приятно сказать, что я дала полиции несколько зацепок, которые позволили определить торговца наркотиками, поскольку речь шла о вендетте из-за наркотиков.

Инспектор молчал, не зная, как отреагировать. Психолог удивила его следующим высказыванием:

— Ясно, что вы не верите в экстрасенсорное восприятие.

Пердомо не хотелось быть с ней невежливым, и он помедлил с ответом, подыскивая способ высказать свой скептицизм не слишком агрессивно. Она, казалось, понимала, о чем он думает, потому что сказала:

— В какой-то мере я оправдываюсь, ведь в этой области столько мошенников, что скептицизм можно не только понять, но и одобрить. В Испании не так много полицейских парапсихологов, но вы не представляете себе, сколько их в других странах; они обычно угадывают задним числом. Например, кто-то говорит: «Я вижу воду и число тринадцать». Когда расследование заканчивается — скажем, по делу о похищении, — полиция обнаруживает в окрестностях резервуар с водой и узнает, что искомая улица находится в округе под номером двадцать восемь ноль тринадцать. Сообщенные сведения в действительности не привели к дому похитителя, но никто не может отрицать, что у ясновидящего были основания так говорить.

— Но если бы вода находилась в муниципальном бассейне, а тринадцать было бы номером дома, парапсихолог ведь все равно учитывал бы это как свой успех, разве не так?

— Именно. Секрет этих людей в том, что они предоставляют неопределенную или неоднозначную информацию.

— Но если полиции знакомы эти штучки, почему она продолжает прибегать к помощи ясновидящих?

— Потому что их способы завоевать доверие очень разнообразны. Иногда самозваные медиумы получают надежную информацию обычными методами и выдают ее полиции как полученную с помощью экстрасенсорного восприятия. Были случаи, когда ясновидящие выдавали себя за следователей или подкупали какого-нибудь полицейского, чтобы заполучить информацию о результатах расследования.

— Не знал, что они доходят до такого бесстыдства.

— Это крайние случаи. Обычно парапсихолог получает информацию, используя тактику, применяемую в карточной игре. Способ состоит в том, чтобы получать данные по реакции другого человека. Например: «Вижу работу». — «Это невозможно, я сейчас без работы». — «Знаю. Но вижу, что ты очень скоро получишь работу».

— Должен признать, что вы потрясающе это изучили, — заметил полицейский, с удовольствием отмечая, с каким артистизмом его собеседница воспроизвела этот диалог.

— Когда я осознала, что приобрела некоторые способности (это произошло после того, как мне удалили опухоль головного мозга), я серьезно занялась изучением данного вопроса. Несомненно, существуют люди, наделенные необыкновенными способностями внушения. Вы слышали, скажем, об эксперименте Форера?

— Должен признаться, нет.

— В тысяча девятьсот сорок восьмом году психолог Бертрам Форер раздал своим студентам тест, а затем вручил каждому описание его личности и попросил оценить справедливость описания по шкале от нуля до пяти. Средняя оценка составила четыре и двадцать шесть сотых балла. Затем он сказал ученикам, что раздал им одну и ту же характеристику, а каждый считал, что она относится именно к нему. Представьте себе набор общих мест, изложенных в этой характеристике и целиком почерпнутых из гороскопа: «Вы испытываете сильную потребность в любви и уважении со стороны других людей. Вы склонны критично относиться к себе». И так далее.

Ее прервал старческий голос, звавший психолога по имени:

— Мила-а-а! Мила-а-а!

Ордоньес вскочила с кресла и сказала:

— Это моя мать. Я сейчас вернусь.

Когда она открыла дверь, Пердомо заметил, что телевизор по-прежнему включен, но не настроен ни на один канал. Из комнаты доносился белый шум, который ни с чем нельзя спутать и который вызывает смутное беспокойство. Последовал краткий диалог между матерью и дочерью, слов Пердомо не разобрал. Затем все стихло.

Инспектор встал с ощущением, что он здесь мешает. Вернувшаяся Ордоньес с удивлением взглянула на него:

— Вы уже уходите?

— Да. Вы сообщили мне то, что я хотел узнать: что у вас нет никакой улики, относящейся к этому преступлению, и это меня успокоило. Я прошу вас о максимальной конфиденциальности в отношении любой информации, которую сообщил вам Сальвадор.

Психолог улыбнулась, поняв, что Пердомо продолжает беспокоиться по поводу ее возможной неосторожности.

— Инспектор, я знаю о преступлении только то, что было опубликовано в прессе. Мы с инспектором Сальвадором так и не успели поговорить о деле Ларрасабаль, потому что он умер накануне нашей первой предполагаемой встречи.

Они прошли в прихожую, где женщина отдала Пердомо плащ.

Он спросил:

— Почему вы этим занимаетесь?

— Вы имеете в виду помощь полиции? Я уже говорила вам, что не из-за денег и не из-за рекламы, которую мне могла бы принести огласка. На самом деле мне приходится быть очень осторожной, чтобы не стало известно о моих экстрасенсорных способностях. Если родители детей, с которыми я занимаюсь, узнают, что я в некотором роде колдунья, я мгновенно останусь без клиентов.

— В таком случае почему?

— Потому что, когда я вижу, что кто-то страдает и нуждается в помощи, а я могу оказать ее, мне кажется жестоким и бесчеловечным этого не сделать.