После недолгого осмотра угловых шкафов, я нашла то, что искала — мою сумку с вещами, так и стоявшую неразобранной. Марита была очень красноречива в своем молчании, с грозным лицом запихивая все вещи, которые я попыталась было разложить по полкам, обратно в сумки.

— Да, да, я поняла, леди не носят джинсы, состоящие из одних дыр, — примиряюще пробормотала я.

— И майки, открывающие живот, они тоже не носят! Как и обтягивающие все бедра штаны, еле достающие до колен! — Горничная не выдержала и произнесла эти слова с неистовостью, которой я от нее совершенно не ожидала.

— Хорошо, хорошо! — Я подняла руки в примирительном жесте. — Я не буду выходить в них из комнат, но, пожалуйста, не выбрасывай ничего.

— Я не имею права выбрасывать ваши вещи… Но это не означает, что мне этого бы не хотелось.

Я покинула гардеробную под сверлящими меня яростными взглядами, и уже не видела, куда Марита прячет собранные сумки.

И вот теперь я лихорадочно выкидывала из сумок все свои вещи, раскладывая их вокруг себя прямо на полу. Что же надеть? Юбки, брюки, платья… Это все не то! Я перебирала и перебирала вещи, поднимая их, рассматривая и отбрасывая, а вокруг меня распространялся запах дома… Моего родного дома, моей маленькой, но такой уютной квартирки. Пусть в ней и не было собственного бассейна – но я любила ее.

Я сморгнула набежавшие слезы, и посмотрела на вещь, которую держала в руках. Это был старый свитер, длинный и растянутый, но такой родной и уютный, что у меня рука не поднималась выбросить его – я надевала его сырыми и промозглыми осенними вечерами, и он всегда помогал мне согреться. Не глядя, я засунула руку в боковой карман сумки и вытащила пару толстых вязаных гольфов – их я всегда носила вместе со свитером, и, конечно, не могла оставить дома. Импульсивно прижав к груди домашние вещи, я зажмурилась, стараясь не разреветься – сейчас был совершенно не тот момент! Судорожно вздохнув, я тряхнула головой, словно это должно было помочь мне быстрее прийти в себя, и запихнула свитер с гольфами в дальний угол сумки. Я достану их, когда никто не помешает мне предаться ностальгии по дому.

Ну а сейчас… Я огляделась, и вдруг поняла, что мне нужно.

Тихо открыв дверь, я зашла в спальню – ковер почти полностью заглушил звуки моих шагов, но Алекс все равно услышал, встал мне навстречу – и замер, осматривая меня с мягкой улыбкой.

Мягкие джинсы необычного оттенка гармонировали с цветами комнаты, но в то же время – не сливались с ней, а тонкая черная туника с принтом котика на груди, безусловно, не могла остаться без внимания. Фиолетовые кеды завершали мой скромный наряд.

Алекс подошел ко мне, двигаясь по ковру так же бесшумно, взял меня за руку и привлек к себе. На нем были обычные джинсы, черная футболка с принтом из игры «Ведьмак» и белые кроссовки. Обняв меня за талию, он негромко засмеялся:

— Мы явно из одной истории, детка!

Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как от его горячей руки на моей талии во все стороны разбегаются сладкие мурашки. Не в силах сдержаться, я обняла его обеими руками и прижалась всем телом, и его вторая рука обхватила мою спину. Мое лицо оказалось прижато к его шее, и сделав вдох я почувствовала тонкий запах мужских духов, и гораздо более интимный и дурманящий аромат – запах кожи этого сильного мужчины, что сейчас обнимал меня. Не отдавая себя отчета в том, что делаю, я ладонями гладила его спину, наслаждаясь от ощущения напряженных мышц под моими руками, а его рука скользнула по моей спине вверх и легла на затылок – и я всем своим естеством поняла, что сейчас произойдет, раньше, чем твердые нежные губы прижались к моим. Помедлив лишь миг, я подалась навстречу, лаская его, впиваясь губами в его губы, не имея ни сил, ни желания останавливаться. А когда я почувствовала, как его язык робко коснулся моих губ, горячая волна затопила меня, совершенно лишая меня последних представлений о том, где я нахожусь.

На какое-то время мы словно пропали из этого мира – мы чувствовали, видели и слышали лишь друг друга – блеск глаз, вкус губ, тяжелое дыхание. Горячие, жадные руки, скользящие по телу. Не заметно для самих себя мы очутились на кровати, и я, конечно, знала, к чему все идет – но совершенно не испытывала желания останавливаться.

Остановился Алекс. Его ласки становились все тише, медленнее. Поцелую из горячих и страстных стали нежными, ласкающими, губы касались моего лица, шеи, рук, не оставаясь надолго. Я открыла глаза и выжидающе посмотрела на мужчину. Припухшие губы, глаза, все еще полные сдерживаемой страсти.

— Прости, но ты все еще невеста. – И эта фраза повисла между нами невидимой, но от того не менее прочной стеной.

— Знаешь, давай не будем об этом… сейчас. Как говорила одна из моих любимых героинь – подумаем об этом завтра. Или послезавтра. Или в какой-то другой день.

Конечно, стена никуда не делась. Но этой ночью мы будем изо всех сила делать вид, что не замечаем ее.

Я сходила к раковине и умыла разгоряченное лицо прохладной водой, смывая оставшуюся страсть. Несмотря на сказанные мной слова, я не хотела откладывать на потом решение этой проблемы. Я хотела быть с ним. Я не знала этого мужчину, я не знала о нем почти ничего – но я стремилась к нему всей душой, всей своей сущностью. Лишь рядом с ним я чувствовала покой и уют. Я чувствовала себя… дома.

Мимоходом отметив, что Алекс поправил постель, устранив все следы нашей страсти, я села на пол, удобно опираясь спиной о подушку. Алекс тут же налил в бокал колу и поднял его, произнося тост:

— За самую прекрасную девушку во всех мирах!

Пусть эта фраза прозвучала банально, но я поверила ему. Тонкий хрустальный звон разлился в комнате, и мы выпили колу, словно это был волшебный напиток.

Легким движением руки Алекс разогревал подостывшие бургеры и охлаждал бокалы с колой. Ноутбук радостно показывал кино, заставляя нас то смеяться, то вздыхать от умиления. А в один особо романтичный момент Алекс положил руку на мою ладонь и принялся нежно поглаживать мои пальцы. Это было так приятно и так интимно, эти легкие прикосновения его руки к моей… Мне захотелось закрыть глаза и замурчать.

Но внезапно наш уютный киносеанс был прерван – дверь открылась тихо и без стука, и в проеме обозначилась высокая, широкоплечая фигура.

— Анна?! – Яростный крик Валентайна заглушил киношный смех, от его руки к потолку метнулась молния, вспыхнула на миг, ослепив нас всех, и тут же погасла. – Что за… — Новая молния осталась висеть под самым потолком, заливая комнату мягким белым светом. — Кто это такой?!

Валентайн был в ярости. Его глаза буквально горели огнем – синее пламя билась в глазницах, заслоняя собой глаза, и выплескивалась крохотными язычками на ресницы и брови. На его поднятой ладони разгорался слепящий голубой шар, и я догадывалась, что это заклинание призвано вовсе не осветить комнату.

Но вместо вины и стыда я сама вдруг почувствовала… злость. Холодная, словно вода горного ручья, и такая же чистая, моя ярость затапливала меня, заставляя судорожно сжать кулаки и смотреть прямо в пылающие глаза мага.