Улыбка Гуна померкла, он посерьёзнел.

– Учитель согласился, что Байгал немного… переусердствовал в своём рвении, – осторожно подбирая слова, начал он. – Мы позаботились о том, чтобы у подавальщицы и повитухи не было неприятностей.

Я не удержал нервного смешка и покачал головой.

– И всё?

Гун насупился.

– В остальном Байгал поступил по нашим законам. Отступник связался с нечистью и был наказан. Что касается вашего вмешательства… Учитель Ринчен был неприятно поражен, но принял ваше мнение во внимание. Мы не будем преследовать Ло и её дитя.

Жрецы слушали нас с любопытством.

– Значит, ты, досточтимый Октай, не позволил заклинателям убить нечисть и её ребенка, – подытожил Бохай.

Я напрягся и сжал зубы. Не оправдываться! Не отводить взгляд! Если дрогнуть, то жрецы точно посчитают, что я был неправ!

– Да. Я заступился за лису-оборотня и её ребенка.

– Почему?

– Потому что так было правильно.

Все жрецы посмотрели на меня весьма странно, но так и не упрекнули, не возразили и не стали допытываться.

– На всё воля богов, – пробормотал Бохай.

Гуна от такого ответа весьма забавно перекосило.

Всё-таки в положении жреца была своя особенная прелесть. Сделал что-то странное и выходящее из ряда вон? Ну и ладно, Небесам виднее, боги сами разберутся.

Небрежно помахивая веером, из ворот ближайшего двора вышел Байгал и поздоровался. Узнав меня, он надменно вздёрнул подбородок, замахал веером ещё быстрее и сделал вид, что никакого знакомого ему жреца здесь нет. Меня это вполне устроило – расстались мы всё-таки не при самых приятных обстоятельствах.

– Мы просим сопроводить нас, – сказал Бохай ему.

– Конечно, я провожу в любое место. Куда вы направляетесь? – отозвался Байгал весьма любезным тоном.

– Октай, где ты столкнулся с девушкой?

Я немного поплутал по улицам и вышел на нужный поворот.

– Здесь. Но потом она вела нас по подворотням, мы очень быстро потерялись. Вывела она нас тоже с другой стороны. Я не смогу найти её дом.

Жрецы огляделись. Байгал со скучающим видом уставился на облака.

– Дом господина Шу совсем близко, – заметил Бохай. – Октай, давай всё же попробуем найти дорогу до того двора?

Я развел руками.

– Я бы с радостью, но как?

Байгал презрительно хмыкнул.

– Ты совсем недавно стал жрецом, не так ли? – вопросом на вопрос ответил Бохай.

Он сорвал веточку с цветущей вишни, которая украшала собой поворот, и протянул мне.

– Вот, возьми и веди.

Я с недоверием посмотрел на веточку. Ходить и искать что-то по ветке дерева – да я же в детстве так играл с мальчишками из дворовой прислуги! «Веточка-веточка, путь отыщи и клад покажи!» Отдавало суеверием и детскими глупостями, потому что ветка, как правило, находила лишь камни да корешки.

Но Бохай с такой непоколебимой уверенностью протянул её да ещё добавил:

– Давай скорее, пока благодать не развеялась. Ищи. Слова помнишь?

– Э-э…

– Веточка-веточка…

Я послушно, словно во сне, пробормотал детскую присказку следом за Бохаем.

Что ж, похоже, ветка, сорванная жрецом, отличалась от ветки, сорванной не жрецом. Едва я сжал на ней пальцы, как она сразу показала нужный поворот и, едва не вырвавшись из рук, потянула, так стремительно закружила, что я почти побежал по подворотням. Голову мгновенно повело, стало легко, спокойно, а в глаза ударили сочные краски. Мир похорошел в тысячу раз, воздух наполнился ароматом цветов, и меня с головой захватило странное яркое чувство тепла, от которого на глазах выступили слёзы. Словно я вернулся в детство и вновь играл с ребятами во дворе, словно меня тянула за руку не дурацкая ветка, а старший брат, которого у меня никогда не было. Словно у меня всё ещё был дом, который ждал меня, куда я всегда мог вернуться…

Ветка выпала – и всё схлынуло, оставив после себя дрожь в коленях и душе. Там, где еще мгновение назад бился клубок света и счастья, стало пусто до боли. Я покачнулся, и Бохай подхватил меня под локоть.

– Это место? – деловито уточнил он, глядя на знакомую дверь.

Я лишь кивнул, слишком занятый собой, чтобы удивляться и думать о том, почему всё получилось. У меня не хватало дыхания, безумно хотелось вновь вернуть то прекрасное чувство покоя. На душе заворочалась тоска.

Да уж. Кто бы мог подумать, что детская игра перестает быть игрой, когда в неё вмешивается такой жрец, как Бохай?

– Досточтимый брат? Октай?

Я потер лицо. Пришлось приложить усилие, чтобы растянуть губы и улыбнуться обеспокоенному Бохаю.

– Всё хорошо, не беспокойтесь.

Он смотрел очень странно, и я никак не мог понять, что именно билось в его глазах. Впрочем, у меня не было на это никаких сил.

– Октай, ты… дыши глубже, – пробормотал он, хотя явно хотел сказать что-то иное.

Я послушался. Бохай убедился, что я твёрдо стою на ногах, и повернулся к Байгалу.

– Где мы? Что это за двор?

После недолгого колебания Байгал вытащил меч и взвился над стеной.

– Это двор господина Шу, – сказал он, опустившись.

Я ничуть не удивился. Это было так очевидно, что даже скучно.

– Именем Небес!

Жрецы бесцеремонно ворвались в женский двор и переполошили всех служанок. Раздались возмущённые крики, ругань и пронзительный визг какой-то девочки, которая как раз решила ополоснуться в бочке с водой. В нас тут же полетели тапки, полотенца, щетки – одним словом, всё, что попалось испуганным женщинам под руку. Жрецы, не ожидавшие такого сопротивления, затормозили и повысили голос, пытаясь призвать всех к порядку. Наконец хлопнула дверь, ведущая в покои хозяйки двора, и на пороге показалась госпожа в пышных одеждах, пожилая, но не потерявшая своей красоты. Я поспешно снял с головы тряпку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась тем, чем девушки обычно подвязывали грудь, и быстро выкинул её подальше.

Госпожа двумя окриками вернула тишину, рассмотрела нас и возмутилась:

– Да вы, жрецы, совсем страх потеряли? Вы ворвались к женщинам господина Шу! Даже служители Небес не имеют права заявляться сюда так нагло! А ты, заклинатель, почему их не остановил? Ты же знаешь, что моя дочь больна чумой! – рявкнула она на Байгала, и тот поспешил прикрыться веером. – Что вам тут надо?

– Мы ищем одну госпожу. Молодая женщина, уже достигшая брачного возраста, примерно такого роста – сказал Бохай, чиркнув себя по плечу. – Отличительной особенностью являются глаза… Октай, какие у неё глаза?

– В литературе их называют глазами персикового цветения из-за схожести формы с лепестками персика, – смутившись, пробормотал я и добавил: – А ещё эта девушка в последнее время часто покидала двор, переодевшись служанкой.

– Так это госпожа Киу! – воскликнули женщины.

Дама подняла руку