наклонился ко мне еще ближе, и его позолоченные когти легонько царапнули мою кожу на шее.

— Пожалуйста… Кто бы ты ни был, прошу, отпусти меня.

В мгновение ока белый лис оказался в непосредственной близости от меня, а его рука пригвоздила меня к ели с такой силой, что я не в состоянии была и шелохнуться.

В панике я застыла на месте, чувствуя, как его когти спускаются вниз от моей шеи.

Он впился взглядом в мои испуганные очи, выискивая в них нечто, чего постичь я не могла — то, что заставило меня ощущать себя беззащитной и слабой в его присутствии.

— Куда, детеныш человеческий? Куда тебя отпустить? — тихо поинтересовался он бархатным мурлыканьем.

— Домой, — отозвалась я шепотом, пытаясь выскользнуть из его цепких лап.

И вдруг вспышка яркого сияния полыхнула белым светом прямо из моей груди: метка Морана зажглась яростным заревом, пронзая меня пульсирующей болью изнутри.

Чужак резко отпрянул, его ладонь была опалена защитной меткой, что венчала мою грудь.

Я ухватилась за представившуюся возможность вырваться и, оступаясь, бросилась прочь от него за ближайшее дерево, силясь осмыслить странный поворот событий.

Черный лис Дарий шагнул вперед, его взгляд был холоден и расчетлив.

— Две детали, Кума. Этот человеческий экземпляр — не дитя. И на ней есть волчья метка, — констатировал он безо всяких на то эмоций.

Белый лис, Кума, в ответ раздраженно крутанулся на месте, его пушистая шуба взметнулась за ним, как настоящий хвост.

— Как будто я сам не заметил, что она помечена одним из этих выродков! — прошипел он, с нескрываемым презрением сверкнув на меня взглядом.

— …Как в прошлом веке? — спросил Дарий, наблюдая за мной.

— История повторяется, — усмехнулся Кума, и предчувствие тревоги, повисшее в воздухе, усилилось, когда они озвучили то, что мне было неизвестно.

— Любопытно, какая трагическая судьба ожидает эту… — Дарий задумчиво глянул на Куму с улыбкой. — С предыдущим человечишкой у нас не было достаточно времени позабавиться, но, возможно, с нынешним мы еще успеем вдоволь повеселиться?..

Как вдруг ночную тишину в чащобе прервало гулкое эхо волчьего воя, прокатившееся по всей округе.

Оба человекообразных лиса с сверкающими в полумраке глазами синхронно обернулись в сторону звука. Их нюх был обострен, тела застыли в напряжении.

И пока они оба были отвлечены, я делаю несколько осторожных шагов назад. Убеждаюсь, что они по-прежнему не обращают на меня внимания, и бегу как можно скорее прочь.

Вслед мне несется заливистый мурчащий смех Кумы.

— До скорой встречи, сладкий зайчишка!

Луна заливала окрестности неземным блеском, освещая сплетенные деревья и скрюченные ветви, которые, казалось, протягивали ко мне свои костяные персты.

Продираясь сквозь темень, в моей голове бушевали эмоции испуга и обжигающий запал желания выжить… Вскоре я обнаружила, что нахожусь перед величественным и ужасающим поместьем. Их поместьем.

Старинное строение высилось надо мной, как спящий гигант, его ставни казались угрюмыми и пустыми. Лишь несколько тусклых огоньков мигали внутри — салон на первом этаже и библиотека на третьем, создавая на заснеженной земле удлиненные тени.

Я на мгновение замешкалась, разрываясь между порывом убежать и необъяснимой тягой, влекущей меня к этому дому.

На этот раз ворота почему-то были слегка приоткрыты.

С глубоким вздохом я вошла на территорию — мои шаги заглушались густым снежным покровом.

Внутри усадьба, как и прежде, представляла собой запутанный лабиринт из затененных коридоров и погруженных в безмолвие залов. Я поднималась по скрипучей парадной лестнице, пока не оказалась у входа в свои покои.

Похолодевшей рукой я толкнула дверь и шагнула внутрь.

И тут, словно по воле рока, сверху на меня обрушилось что-то и с тихим ударом приземлилось на мою голову. Я едва не вскрикнула от неожиданности и тут же потянулась, чтобы нащупать это нечто. Мои пальцы наткнулись на корешок книги. Кто-то специально положил ее туда, рассчитывая на мое возвращение.

Все еще испытывая потрясение и раздражение, я подошла к столу у окна и зажгла свечу.

Стоя в тускло озаренной спальне, я сжимала в руках загадочную книгу. В комнате царила жуткая тишина, нарушаемая лишь тонким потрескиванием свечей. Осторожно раскрыв старую, обветренную обложку книги, я заглянула внутрь.

К моему изумлению, на страницах красовались искусные рисунки с изображением мифических существ, сплетенных в мрачном и вожделенном танце с людьми. С каждой страницей меня все глубже затягивало в мир запретной страсти.

Фраза, выгравированная изящным шрифтом на первой странице, приковала мое внимание: «Прими же тени вокруг, дабы познать свет внутри».

Заинтригованная и слегка встревоженная столь недобрым посланием, я перевернула страницу и обнаружила спрятанную между старинным пергаментом сложенную записку.

Замерзшими пальцами я развернула записку и прочитала слова, написанные тем же красивым почерком, что и фраза в книге.

«Я знаю, как избавиться от метки. Будь в библиотеке сегодня в три часа ночи».

Сердце забилось в ответ на загадочное приглашение, и меня обуяло чувство как опасения, так и надежды.

* * *

Когда часы пробили полночь, я приготовилась к ночному визиту. События вечера выбили меня из колеи, а леденящий душу смех Кумы все еще отдавался в ушах. Я знала, что должна быть в библиотеке к трем, но сначала решила немного вздремнуть, чтобы набраться сил.

Стремясь успокоить рвущееся наружу сердце, я забралась под одеяла, укрываясь их защитным коконом. Постепенно сомкнув веки, я позволила себе погрузиться в мир грез.

Как только сон начал овладевать мной, скрип половиц пронзил тишину, заставляя пробудиться.

Спустя, казалось, бесконечность, я осторожно откинула одеяла и сквозь полумрак разглядела серебристые локоны Кирилла, который сидел на полу у моей кровати, уткнувшись головой в колени.

Его явление напугало меня, но его израненный вид всколыхнул во мне совсем другие эмоции. Кирилл осел на паркет, его обмякшее от ожесточенной драки туловище было покрыто следами от когтей.

— Остальные не должны увидеть меня в таком состоянии, милая госпожа… Позволишь мне укрыться здесь на несколько часов, чтобы затянулись мои раны? — пробормотал он болезненным полушепотом.

Торопливо прихватив свечу, я опустилась рядом с ним на колени. Вид его изорванной в клочья одежды и грязи, смешавшейся с кровью, вызывает в моем сердце боль за него.

— Кирилл… Что с тобой случилось?

— Упыри, госпожа. Упыри… По какой-то причине они были непозволительно близко к усадьбе в этот раз.

Старательно промываю раны на бедре и груди Кирилла, вода струится по его бледной коже, будто лаская ее.

Неяркий свет озаряет его измученные черты. Вижу муки в светлых глазах, пока смываю кровь и грязь с его тонких рук, его тело напряжено под моими пальцами.

Вспомнилось высказывание Морана о