— Мы не бесчеловечны. Я не буду этого делать. — заявил он непреклонно.

Моран вскинул бровь, и по его губам расползлась кривая усмешка.

— Если не ты, то кто-нибудь другой, — бросил он, задерживая взгляд на Рати.

Агний поднялся на ноги, сохраняя твердую решимость.

— Нет. Мы не отдадим его упырям. Я лично позабочусь о том, чтобы он был упокоен вблизи своей деревни. Я дал обещание.

Агний с несгибаемой стойкостью поднял на руки безжизненное тело и понес его к своему кабинету в подвальных палатах.

Кирилл привстал, чуть пошатнувшись. Хочу поспешить поддержать его, но он отворачивается и упирается ладонями о камин, уставившись на языки пламени. Словно в гипнозе, художник начинает разматывать бинты на руках. Одна за другой белые ленты спадали с его запястий.

Кирилл некоторое время стоял так, отрешенно глядя на пламя. Но затем одним резким движением он метнул все повязки в огонь.

Пламя взметнулось вверх, поглощая полотно оранжево-красным жаром. Художник отшатнулся назад, его глаза расширились от ужаса, как будто внутри него бились незримые силы. Не говоря ни слова, он круто развернулся и бросился к парадной лестнице, его шаги эхом отозвались в глубине дома.

Я захотела последовать за ним, предложить утешение в столь тяжелое время, но Рати остановил меня, мягко прикоснувшись к моему плечу.

— Не стоит. Эти смерти, порожденные багровой рекой, всегда больше всего сказываются на Кирилле, — шепнул он. — Возможно, мы не увидим его еще несколько дней. Ему нужно побыть какое-то время с самим собой, залечить душевные раны, которые вновь открыли эти трагические события.

* * *

Зимнее солнышко мирно заглядывало за горизонт, порождая полутени в столовой, где я сидела вместе с Рати. Его присутствие всегда привносило искру тепла даже среди этих холодных каменных стен. Мы засиделись за поздним обедом, дрожащий огонек подсвечников акцентировал юные черты его лица, когда тот увлеченно рассказывал мне о дальних землях и ярких вещих снах, которые ему снились.

Но мои мысли были поглощены не столько приятной беседой, сколько нетерпением поскорее уединиться в своей спальне. Моран преследовал мои думы, словно жуткая тень. Решив оставить позади удушливую атмосферу общих пространств, я собралась было подняться к себе, но в узком коридорчике, который вел в мое крыло, меня неожиданно перехватил Рати.

Прежде чем я успела возразить, мальчик поймал подол моего платья, оттягивая на себя.

— Сирин, — шепнул он с неизреченной мольбой. — Не ходи к нему.

Застигнутая врасплох таким внезапным вмешательством, я развернулась к нему. Взгляд Рати был прикован к моему лицу со смесью тревоги и негодования. Он посчитал, что я направляюсь к нему… Значит, его покои должны быть расположены недалеко от моих.

— Метка, которую наложил на тебя Моран… не только связывает тебя с ним. Она наделяет его силой. Поэтому он не станет добровольно освобождать тебя от ее влияния. Прошу, доверься мне, Сирин. — тихо проговаривает парнишка, дергая меня за юбку.

Я неуклюже оступаюсь и оказываюсь в его руках, упираясь ладонями в его плечи. Пряди темно-каштановых волос скрывают его глаза, маскируя всю глубину его душевных терзаний.

— Но должен же быть хоть какой-то способ освободиться от этого проклятия!

По его лицу пробежала гримаса горечи. Рати опустил взгляд.

— Рати?.. Ты что-то знаешь? — спрашиваю я, обхватывая ладошкой его пылающую щеку.

— …Есть способ, — бормочет он. — Но я не могу тебе его рассказать, Сирин… Просто не могу.

Сжав мою ладонь, Рати притянул ее к своим губам и украсил мое запястье легким поцелуем.

— Поверь мне, Сирин, этот путь не для тебя. К тому же… Может быть, это не так уж и скверно… Пожить здесь, с нами, в этом доме? Во всяком случае, на какое-то время.

Я попятилась назад, прижимаясь спиной к грубому дереву стен, чувство безнадежности ползло по коже, как виноградный плющ.

— Если ты действительно знаешь способ, ты обязан открыть его мне, Ратиша.

Мальчик потупил взгляд в пол, его пальцы с волнением сжимали края поношенного свитера. Он колебался: в его напряженном поведении читалась грузность дальнейших слов.

— Через эту метку… Твое тело привязано к Морану. Но… — он запнулся, его взор метнулся ко мне со скрытым извинением.

Сердце гулко стукнуло в груди. Его откровение придавило меня, точно свинцовый саван.

— Если ты предпочтешь отдать свое тело любому другому, его клеймо распадется…

Во мне поднялся настоящий ураган эмоций: потрясение, неверие — неистовая симфония.

Пренебрегая присутствием Рати, я молча развернулась и пустилась бежать — эхо его речей еще долго раздавалось в моей голове.

Оказавшись у себя, я свалилась на кровать, слезы струились по щекам, как шелковые ручьи.

* * *

Я пробудилась с ощущением тревоги, покалывающим кожу. Сегодня Агний должен был отправиться в дорогу, чтобы доставить тело покойного в его деревню.

Наспех одевшись, я поспешила вниз по парадной лестнице, сердце бешено колотилось от боязни опоздать к его уходу.

Достигнув подвальных помещений, где находились апартаменты Агния, я обнаружила, что дверь уже заперта, и мой пульс участился от досады.

Я с сожалением направилась в гостиную. Но стоило мне бросить взгляд в сторону окна, как в глаза бросилось явление, от которого у меня участилось сердце.

Сквозь мутное узорчатое стекло на лестничной площадке я разглядела Агния, занятого последними приготовлениями. Он закреплял кожаные ремни на огромных санях, где лежало завернутое в брезент тело несчастного.

Не раздумывая ни секунды, я бросилась на улицу: ледяная земля под моими подошвами заставила соскочить мои туфли. Впрочем, холод был незначителен по сравнению с моей решимостью добраться до него до того, как он покинет дом.

Агний, застигнутый врасплох моим внезапным появлением во дворе, приостановился, едва завидев меня.

Все бросив, он быстрым шагом сократил разделявшее нас расстояние и без труда подхватил меня на руки. Его глаза излучали одновременно беспокойство и умиление, пока он нес меня к арочному проходу, ведущему в зимнюю оранжерею.

Ловким жестом Агний сбросил с себя шубу и бережно опустил меня прямо на нее.

Как только наши глаза встретились, молчаливое понимание установилось между нами, а в моей груди разлилось тепло, будто я находилась вблизи очага.

— Агний… — неуверенно начала я. — Как долго ты будешь отсутствовать?

Взгляд Агния смягчился, он легонько взъерошил мои волосы, и по его губам скользнула тоскливая улыбка.

— Всего неделя, дитя мое, — обнадежил он меня, его большая ладонь легла на мою.

— Пообещай мне, что вернешься как можно скорее. Без тебя я не знаю… Я не смогу, — запинаясь, пролепетала я в порыве эмоций.

Понимание промелькнуло во взгляде Агния, и он притянул меня к себе, окутывая своими надежными объятиями.