взметнулись корни. Огромные, могучие, переплетенные друг с другом, они прорвали асфальт, окутывая автомобиль словно паутина.

Машина дернулась, но не сдвинулась. Миних яростно ударил по рулю и снова схватился за артефакт, пытаясь разрушить заклинание. Но тщетно — видимо, предмет израсходовал всю силу. Лейб-медик раздраженно швырнул его.

Я подошел к нему, медленно, уверенно. На всякий случай вызвал Чуфту — пусть приглядит с воздуха за этим хитрозадым лекаришкой.

— Хватит, Миних, — сказал я, глядя ему прямо в глаза через боковое стекло. — Ты проиграл.

Он вскинул руку, собираясь сотворить еще одно заклинание, но я был быстрее. Резким движением я выбил стекло, схватил его за грудки и с силой выдернул наружу. Встряхнул хорошенько и приложил о груду корней и вздыбленного асфальта.

Его тело хрустнуло. Кажется, что-то сломалось. Миних застонал:

— Как вы смеете? Это же насилие в доме божьем…

Я склонился над ним.

— Бог в гневе, — процедил я. — А нам с вами, господин Первый лейб-медик, есть о чем потолковать. Государю тоже будет интересно послушать…

Глава 15

Тесная келья, где проходил допрос, напоминала скорее склеп, чем жилое помещение. Каменные стены дышали многовековой сыростью. Сквозняк просачивался через узкую, высоко расположенную щель, служившую окном.

Света здесь почти не было — лишь единственная свеча, чадившая в железном подсвечнике, отбрасывала неверные тени на окованную железом деревянную дверь и нашего пленника.

Миних, скованный по рукам и ногам — на этом настоял Елинский, тяжело дышал. В его взгляде читался страх, но он держался, пытаясь выглядеть равнодушным.

— Итак, Валерий Петрович, думаю, игры уже ни к чему.

Я неторопливо шагал вокруг него, накручивая круги, как хищник вокруг жертвы. Император стоял чуть в стороне, скрестив руки на груди, его лицо оставалось спокойным, но я чувствовал — внутри он сгорал от нетерпения.

— Вы обвиняете меня в чем-то, ваша светлость? — Миних попытался изобразить удивление, но голос выдал его — он дрожал. — Я всего лишь выполнял свою работу…

Я криво улыбнулся.

— И поэтому попытались бежать, едва дошла новость о том, что император выздоровел?

— Я лишь хотел как можно скорее донести эту важнейшую новость до Двора…

Мы с государем переглянулись. Нет, этот Миних, что, и правда думал, что мы купимся на это дешевое оправдание?

Я резко схватил лейб-медика за волосы и дернул назад, заставляя встретиться со мной взглядом.

— Вы слишком долго занимали свой пост, Валерий Петрович, — процедил я сквозь зубы. — И все это время наш император оставался пленником в собственном теле. Давайте без спектаклей. Кто приказал сделать его инвалидом?

— Я не знаю, о чем вы говорите! — Миних сглотнул, но все еще пытался сохранить остатки уверенности в голосе. — Это какой-то сюрреализм, ваша светлость. Я давал клятву помогать людям, а не вредить им…

Я ударил его кулаком в скулу. Миних вскрикнул, голова его мотнулась в сторону, на губе выступила кровь. Император поморщился.

— А без этого никак, дражайший кузен? — тихо проговорил он.

Я пожал плечами.

— Ничто не действует так эффективно, как старый добрый тумак, ваше императорское величество. Даже на магов и вельмож.

Миних демонстративно заскулил, явно пытаясь вызвать жалость у императора. Но государь отдал методы работы с пленником мне на откуп и решил не вмешиваться.

— Еще раз, Валерий Петрович. Кто дал приказ? — я наклонился ближе, давая Миниху почувствовать всю опасность своего положения.

Он запаниковал.

— Я… я лечил государя! Эти препараты были нужны, чтобы…

Я схватил его за воротник и прижал к спинке стула.

— Чтобы держать его в состоянии пятилетнего ребенка⁈ Чтобы он не мог ни управлять страной, ни даже ясно мыслить⁈

Император тихо, но твердо произнес:

— Вы отравляли меня, господин Миних. Пятнадцать лет вы травили меня и мучили. Одно лишь это — уже государственная измена. И мне нужно знать, по чьему приказу вы это делали. Ведь я ни за что не поверю, что это была ваша личная инициатива…

Миних зажмурился, его дыхание участилось. Он понимал, что выхода нет. Я подождал несколько секунд, давая пленнику собраться с мыслями, но он молчал и лишь с опаской косился на меня, ожидая нового удара.

— Понимаете, что будет дальше? — спросил я, наклонившись к самому его уху. — Если вы не заговорите, мы найдем другой способ развязать вам язык. Не мне рассказывать вам о разнообразии подобных методов. Вы служили долго, Валерий Петрович. Но теперь все вскрылось. И вы либо полезны нам, либо мертвы.

— Пока я не настроен на смягчение наказания, — добавил государь. — И если я останусь вами недоволен, то вас ждет позорная казнь и сломанная над вашей головой шпага. И ваш древний род лишится всех привилегий… С учетом того, что мы немного научились работать с аномальной энергией, вы и ваши родственники также можете быть подвергнуты принудительному обнулению магического потенциала.

История знала немного случаев, когда потомственных дворян этого дворянства лишали. Для аристократа в этом мире существовало лишь два самых страшных кошмара — лишиться магической силы и лишиться своего статуса.

Раньше магической силы лишали, по сути, оставляя род бесплодным. Ссылали наследников в монастыри, имущество конфисковывали и перераспределяли, запрещали браки, обрекая падший род на угасание. Теперь стало проще: верно рассчитанная доза энергии Искажения — и привет, путь Павла Дмитриевича, который теперь чах где-то под Тобольском.

Миних вздрогнул, его губы задрожали.

— Я… я действительно давал препарат его императорскому величеству. Но препарат не должен был его убить, это особенно важно! Он лишь замедлял когнитивные процессы… Подавлял способность мозга к восстановлению. Без него государь уже лет десять как был бы в порядке! Но… мне сказали, что так надо… иначе…

Я сжал кулаки.

— Кто?

Миних закрыл глаза, будто пытался сосредоточиться, затем почти беззвучно прошептал:

— Великий князь Федор Николаевич.

Мы с государем переглянулись.

Император не изменился в лице, но я почувствовал, как в нем вспыхнула ярость, смешанная с недоверием. Он сделал шаг вперед, пристально глядя на Миниха.

— Федор Николаевич? — переспросил он, как будто хотел убедиться, что не ослышался. — Мой дядя?

— Да… — Миних сглотнул, — он сказал, что… Что так будет лучше для всех. Я лишь следовал инструкциям. Я не мог отказаться! Иначе меня бы давно не было в живых!

Я снова взглянул на императора. Он выглядел одновременно печальным и озадаченным, словно отказывался