невозможное становится возможным, — негромко произнёс я, и София, услышав мои слова, вскинула на меня заплаканные, но сияющие глаза.

Но затем её лицо дрогнуло. В глазах появилось беспокойство. Она начала озираться, словно ища кого-то.

— Бабушка… — выдохнула она и посмотрела на меня с мольбой. — Где бабушка?

Я медленно отвёл взгляд, не решаясь встретиться с её глазами. Я знал, что она уже догадывается. София судорожно втянула воздух, и её лицо изменилось. Наверное, она вспомнила слова Саввы: «С болот всегда возвращаются на одного меньше».

— Нет… — прошептала она, срываясь на рыдание. — Нет…

Теперь уже император обнял её первым. Он прижал сестру к себе, гладя её по спине, успокаивая.

— София, — его голос был мягок, но твёрд. — Она знала, на что шла, и сделала это добровольно. Она сделала это для нас, для меня, для всей нашей семьи. И теперь я должен оправдать её жертву. Мы должны сделать все, чтобы она не оказалась напрасной.

София зажмурилась, её плечи содрогались, но она кивнула, принимая неизбежное.

Тем временем Елинский и гвардейцы наконец осознали происходящее. Они вдруг разом опустились на одно колено, склоняя головы перед государем.

— Ваше Императорское Величество, — твёрдо произнёс Елинский, и в его голосе звучало не только уважение, но и глубокая радость. — Мы в вашем распоряжении. Каковы будут приказы?

Государь кивнул, вновь приняв ту осанку, которой у него прежде никогда не было.

— Первым приказом, — сказал он, — будет взять под стражу первого лейб-медика Императорского двора Миниха. Проведите обыск в его покоях, изымите все его записи, рецепты и препараты. Я хочу знать, чем меня пичкали все эти пятнадцать лет.

Я усмехнулся, полез в карман и достал крошечный флакон.

— На экспертизу можно отправить прямо сейчас, — заметил я, покрутив его между пальцами. — Впрочем, взять под стражу Миниха нужно. Я бы с удовольствием послушал, что он расскажет.

Император снова обернулся и взглянул на озеро. Ледяная гладь искрилась в солнечном свете, без единой трещины, будто ничего не произошло.

Но мы знали — произошло многое.

Империя только что обрела истинного императора.

Глава 14

По дороге из Зелёной пустыни в Старую Ладогу тишину в салоне автомобиля прервала София.

— Нужно сделать щедрое пожертвование монастырю отца Серафима, — тихо, но уверенно сказала она. — Они помогли нам, и теперь мы должны помочь им. Там работ невпроворот — и стены разрушаются, и крыши худые. Я уже молчу о том, в каких условиях живут братья: ни электричества, ни водопровода…

— Если настоятель согласится, — ответил я, — думаю, это будет легко устроить. Заодно и дорогу к обители можно обновить…

— Обязательно! — София как раз подпрыгнула на очередной ледяной кочке и едва не ударилась головой о потолок автомобиля. — Дорогу сделать — в первую очередь…

Император, сидевший рядом с ней, кивнул. С каждой минутой он выглядел все более уверенным и зрелым. В его взгляде теперь светилась решительность, а в голосе звучала сила, которой прежде не было.

— Ты права, сестра, — сказал он. — При контакте с силой я прочувствовал, насколько она велика и какой может быть опасной. Нам повезло, что старец Серафим может держать ее в узде. Но в будущем… — он задумался, прежде чем продолжить. — Я распоряжусь, чтобы зона вокруг болот была огорожена. Мы не можем рисковать жизнями простых людей. Придется им ходить по грибы да ягоды в другое место для их же безопасности.

Затем государь подался вперед к Савве, который сидел на переднем пассажирском сидении рядом с Елинским, явно смущённый. Юноша нервно ерзал, не зная, как себя вести в столь знатной компании.

— Это ведь ты помог найти меня, юноша? — с тёплой улыбкой спросил император.

Савва неловко кивнул, не смея поднять глаз на императора.

— Да, ваше императорское величество… — пробормотал он. — Я просто показал дорогу к монастырю…

Император рассмеялся. Это был лёгкий, чистый смех, и я поймал себя на мысли, что никогда раньше не слышал его таким.

— Спасибо тебе, Савва. Ты послушник?

— Трудник, ваше императорское величество. Тружусь при монастырях за кров и хлеб.

— И тебе это нравится?

— В монастырях все просто, государь. Все понятно. Хорошо поработал — получил место для сна и пищу. Идти-то мне все равно некуда… Родители, еще когда я мальчишкой был, уехали на заработки на Чукотку — там как раз новый золотоносный рудник стали разрабатывать. Да там и сгинули. Меня, мальца, бабка тянула. Но деревня вымерла, бабка тоже преставилась, царствие ей небесное… Вот я и начал ходить по монастырям. Всяко лучше так, чем воровать или криминалом каким заниматься.

Государ внимательно выслушал рассказ Саввы. Паренек, кажется, сам не ожидал, что его так прорвет на детали собственной биографии. Но моего венценосного кузена это не утомило. Наоборот, он с большим интересом слушал слова трудника.

— Знаешь, Савва, есть у меня к тебе предложение. Я хочу тебя отблагодарить. У нас в Зимнем дворце есть домовая церковь. Если захочешь, я велю устроить тебя туда помощником. А если же постоянная близость к богу и его слугам тебе надоела, то… Подумай, кем хочешь стать в будущем. Я оплачу тебе обучение. Ты ведь закончил школу?

Савва не верил собственным лопоухим ушам.

— Девять классов основной земской школы, ваше императорское величество, — не то прошептал, не то прохрипел он. Парень еще сильнее покраснел и спрятал взгляд за длинной рыжей чёлкой.

— Что ж, девяти классов достаточно, чтобы поступить в училище, — улыбнулся государь. — Подумай, пока мы здесь.

— Д-да, к-конечно, ваше императорское величество…

После моста дорога стала куда приятнее. В Старой Ладоге мы оказались через двадцать минут.

Когда автомобили подъехали к женскому монастырю, у ворот несли караул несколько гвардейцев. Я вышел первым, затем помог выбраться императору и Софии. Государь на мгновение задержался, оглядывая белоснежные стены монастыря. Теперь он смотрел на них иначе — словно пытался подмечать детали.

— Здесь будет церковь в память о бабушке, — вдруг сказал он. — И мы должны проспонсировать реставрацию старых построек. Это было её любимое место… Бабушка наверняка была бы рада.

София смахнула слезы и крепко сжала его руку.

Слуги и гвардейцы бросились навстречу, крича о чуде. Весь монастырь ожил. Одна из фрейлин кинулась к настоятельскому домику, чтобы оповестить императрицу.

Император шагнул навстречу