— Трофей, — легкомысленно пожал плечами итлиец, протягивая Айлин ладонь.

Золотой перстень с нешироким ободком, но довольно крупным аметистом блеснул ярко, как глаза лорда Бастельеро. Айлин постаралась не задумываться, какого именно.

— Это не мой трофей, — покачала она головой. — Вы ведь убили Денвера, вот и забирайте.

Действительно, зачем ей чужой мажеский перстень? А Лучано вернётся в Дорвенну, ему дорогая безделушка пригодится.

— А это не вызовет лишних…

Лучано покрутил в воздухе рукой, пытаясь подобрать слова.

— Теперь это обычный камень, — равнодушно отозвалась Айлин. — Магия в нём умерла вместе с хозяином. Хотите — продайте любому ювелиру, хотите — оставьте на память. Всё-таки третий по силе некромант Ордена, а вы его простым ножом.

— Я его очень хорошим ножом, — слегка обиженно уточнил итлиец и поднёс перстень к глазам. — Если бы не ваши странные дорвенантские традиции! Раньше у меня покойники никогда не вставали!

— Безобразие, и не говорите, — вздохнула Айлин, подойдя к Пушку.

Пёс вильнул ей хвостом и попытался приподняться. Лапы его ещё плохо держали, но встать волкодав смог и немедленно уткнулся мордой в руки Айлин.

— Спасибо вам, — сказала она тихо. — Аластор… Лу…

Голос оборвался, но итлиец, будто не заметив этого, бодро отозвался:

— Лу? А мне нравится! Так меня ещё никто не называл. Спасибо, Айлин! Лу-у-у… Прелесть, м?

И улыбнулся так заразительно, что на мгновение Айлин показалось, будто и вправду всё было страшным сном. Подумать только, пару часов назад они переживали из-за пропавшего котелка и сапог Аластора! А сейчас впереди опять дорога, и кто знает, что ещё встретится на ней до Разлома?

Зависеть от Райнгартена Грегор действительно не собирался и поэтому сразу, как только позволили бесконечные дела, начал присматриваться к другим секретарям. Таковых обнаружилось пять, но все они, как быстро понял Грегор, были преданы стихийнику, а не Архимагу — неважно, прошлому или нынешнему. Что ж, придётся пока работать с теми, кто есть. Зато можно не сомневаться, что свою работу они знают отменно, исполнительны, аккуратны и в должной степени умны — подчинённых Этьен подбирать умеет, этого у него не отнять.

Подписав бумаги и счета, касавшиеся лечения раненых и погребения убитых, Грегор закопался в ворох документов, относящихся к Денверу и его соучастникам. Орден лихорадило, а служба безопасности пребывала в смятении: как раскрыть заговор, который возглавлял человек, за эти заговоры ответственный?! Более того, именно эта служба и попадала под подозрение в первую очередь! Из двух заместителей Денвера один совершенно точно был заговорщиком, его имя Грегор услышал от Морхальта, второй клялся Благими и собственным даром, что ни о чём понятия не имел.

Обычно искренность подозреваемых легко проверялась артефактами, а в самых трудных случаях — разумниками. Но опытный маг, много лет работающий с этими самыми артефактами, постепенно учился обходить их воздействие. Заместитель Денвера, безусловно, был опытен, а разумникам Грегор не мог доверить расследование, потому что заговор напрямую был обращён к Барготу. Да, Белая гильдия отреклась от Падшего, но кто знает, сколько в её рядах тайных сектантов?!

Скрепя сердце Грегор готов был привлечь к делу Роверстана, раз уж Морхальт, человек в заговоре не последний и не имевший возможности лгать, ясно сказал, что Белый магистр в их делах не замешан. Умения разумнику тоже не занимать… Но где он? На водах, Бар-р-ргот его побери!

Грегор с отвращением посмотрел на бумаги. Вину тех магов, кого назвал Морхальт, определили и доказали полностью. Легко искать, если знаешь — где. Барготопоклонников ждало выжигание дара по орденскому правосудию и казнь — по королевскому. Собственно, казнь им была определена и по уставу Ордена, но в этом случае Грегор не видел решительно никакой необходимости предъявлять на преступников исключительные права. Какая разница, кто их казнит? Зато всем видно, что Орден проявляет почтение и лояльность к королевской власти.

Но ведь были ещё и те, кто оставался под подозрением! Друзья заговорщиков, члены их семей, ближайшие подчинённые… Любой заговор похож на зловредную опухоль, главная опасность которой в мельчайших щупальцах, которые пронизывают тело больного. Это он отлично знал как некромант, много раз вскрывавший трупы. Можно вырезать или вытравить саму опухоль, но оставь хоть одно щупальце, и вскоре Милосердная Сестра с грустью уступит человека Претёмной Госпоже.

А ещё был один документ, который Грегор, едва глянув на имя, отложил в сторону. Здесь, пожалуй, без Райнгартена не разобраться. Следовало привлечь ещё и магистра Красных, но Ладецки сам недавно принял пост. К тому же его мнение Грегор знал заранее, даже не спросив. Разумеется, глава боевиков будет отстаивать своего, как сделал бы на его месте почти любой магистр гильдии.

Вздохнув, Грегор всё-таки потянулся к оранжевому лучу звезды…

— Лионель Саграсс? — уточнил Райнгартен, через полчаса появившись в кабинете Архимага. — Но с ним всё совершенно ясно. С точки зрения Устава он чист и неподсуден. Можно даже разумниками не проверять. Будь он в заговоре, Денвер не стал бы его подставлять, а в чём можно обвинить боевика, честно выполнявшего приказы непосредственного начальника? В старательном выполнении этих приказов? — Стихийник фыркнул, откинулся в кресле и равнодушно закончил: — Это дело королевской власти, а не наше. Вся разница в том, что остальных мы отдадим коронному правосудию с выжженным даром, а Саграсса — в артефакторных браслетах. Обычная процедура.

— Вы же сами понимаете, что он не виноват! — Грегор раздражённо положил ладонь на тоненькую стопку листов, прошитых обычной ниткой. — В заговоре не участвовал, выполнял прямые приказы. И его вина в смерти принца случайна!

— Но несомненна! — парировал Райнгартен. — Королевская кровь священна, Грегор, неужели я обязан это объяснять? И кому — вам?! Всё, что мы можем сделать, это ходатайствовать о смягчении кары. Например, быстрое и безболезненное отсечение головы вместо полагающегося по закону четвертования. Я уверен, коронное правосудие пойдёт нам навстречу. И ещё, разумеется, можно подать прошение о полном помиловании его братьев и выведении их из королевской опалы. Они несовершеннолетние, к заговору не относятся никаким образом — их наверняка удастся отстоять. Правда, я решительно не представляю, кто в таком случае будет платить за их обучение. Вот ещё дополнительные расходы для Ордена!

— Погодите, — попросил Грегор, тоже удобнее устраиваясь на стуле. — Его братья… Один ведь некромант, верно? Учится на том же курсе, что Ревенгар?

— Именно, — подтвердил стихийник, который, как подозревал Грегор, знал всех адептов Академии. — Шестой курс вашей гильдии. А самый младший из братьев на четвёртом курсе у меня. Очень способный мальчик. Но их отец разорился ещё до рождения первенца, и Лионель учился за казённый счёт. После окончания Академии оплату пришлось отрабатывать, и его оставили Денверу, хотя Саграсс подавал рапорт о переводе в армию. Вообще-то он подавал рапорты три раза, — хмыкнув, добавил Райнгартен. — А потом, как я подозреваю, Денвер ему объяснил, что делать этого не надо. Задолжал Ордену, так будь любезен отработать там, где велено.