Ещё бы, в бытность свою адептом именно там они обычно отлёживались с Диланом после особенно усердных тренировок или попросту дуэлей, замаскированных под таковые. А сейчас там лежит брат Дилана, уже совсем взрослый… Как летит время! Взрослый, а дурной до невозможности!

Постучав в зелёную дверь и дождавшись ответа — почему-то девичьим голосом! — Грегор вошёл и увидел дивную картину.

Его любимый ученик валялся на больничной койке поверх одеяла, опираясь на кучу подушек и вытянув забинтованную ногу. А столик возле кровати был полон коробок, бутылок, корзин… И каждая заботливо украшена изящно повязанным бантом самых разных цветов, отчего столик напоминал то ли пышную клумбу, то ли корзинку рукодельницы. Что ж, этого следовало ожидать! Разве могут девицы упустить такой шанс напомнить о себе раненому герою? Странно, что в палате всего одна!

Невысокая адептка в тёмной мантии с жёлтой оторочкой присела в реверансе, и Грегор понял, что вот именно эта девица ему знакома. Милое личико с голубыми глазами и пухлыми губками, умело выпущенные из-под косынки белокурые пряди… Да она же накрашена! В прошлый раз он не обратил на это внимания; после боя, когда шла речь о жизни Саймона, было не до того, но сейчас! Незамужняя девица-адептка, причём не на балу или в гостях с визитом, а просто днём в целительском крыле…

Грегор про себя поморщился. Делать замечания чужим адептам — дурной тон, а он до сих пор не мог привыкнуть, что отвечает не только за Фиолетовый факультет, но и за всю Академию. Но чего ждать от Волански? Тот если и заметит подобное нарушение приличий, вряд ли придаст ему значение.

Он кивнул выпрямившейся девице и вдруг подумал, что именно в этом случае и сам готов сделать некоторое послабление. Девчонка ухаживала за ранеными, когда её более скромные подруги послушно разъехались по домам. Притом, она, кажется, простолюдинка. Да, верно, кто-то упоминал, что Айлин живёт в комнате с девушкой из купеческой семьи. «Моя Ревенгар!» — вспомнилось ему, и Грегор едва не улыбнулся.

Бойкая девица. Не слишком воспитанная, но определённо хваткая. Хм… Остаётся надеяться, что у Саймона Эддерли есть понятия о пристойности или хотя бы хороший вкус.

— Милорд Грегор! — восторженно приподнялся ему навстречу ученик и тут же упал на постель. — Простите, не могу встать!

— Лежите, Эддерли, лежите!

Грегор подошёл и присел на край постели, заметив ненароком, что почти все корзинки и открытые коробки на столе пусты. Претёмная, это же сколько сладостей может съесть один человек?! Или он по ночам всех Воронов для этого приглашает?

Вторая постель у самого окна была разобрана, однако никого, кроме Саймона и девицы, протирающей пыль, в палате не было. На Грегора иллюзорница только покосилась, продолжив заниматься своим делом. Впрочем, пыль она вытирала на совесть, не только для вида, и Грегор решил не выставлять девчонку из палаты.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он сияющего Саймона.

— Превосходно, милорд! — заверил тот и обиженным тоном добавил: — А магистр Бреннан не выпускает меня на занятия. Здесь так скучно! Милорд Бастельеро, поговорите с ним, прошу!

— Нет уж, — усмехнулся Грегор и подавил желание потрепать светловолосую вихрастую голову, как раньше, когда Саймон был ещё совсем маленьким. — Если магистр Бреннан считает, что вам рано вставать, ему виднее. В любом случае, он будет решать это с вашим отцом, а не со мною.

И мягко добавил, увидев разочарование в глазах Саймона:

— Целителей нужно слушаться, Эддерли. Они спасли вам жизнь. Вы хоть понимаете, глупый вы мальчишка, что едва не ушли в Претёмные Сады? Что было бы с вашими родителями, потеряй они единственного сына?

— И вы тоже, милорд! — горестно воскликнул Саймон и покосился на девицу, увлечённо натирающую окно до зеркального блеска. — Это была случайность! Я просто не ожидал, что тварь такая быстрая! Милорд Бастельеро, вы же знаете, я лучший в дуэлях! Меня только вы можете одолеть! Ну и Дарра мог бы… наверное…

— Эддерли… Саймон, послушайте… — вздохнул Грегор, подумав, что Эддерли-старший что-то упустил в воспитании наследника. Нельзя же растить мальчишку в полном убеждении, что мир добр, а любая опасность — всего лишь очередной случай поиграть. — Послушайте меня очень внимательно, — попросил он. — Ваши победы в учебных дуэлях вовсе не повод считать себя неуязвимым. Совсем напротив! Ради Претёмной, Саймон, я смотрю на вас и словно вижу вашего брата! Дилан был прекрасным дуэлянтом и вообще сильным магом. Безумно талантливым! Вам рассказывали, как он погиб?

— На войне, — буркнул вмиг нахмурившийся Саймон.

— Почти у меня на глазах, — кивнул Грегор. — Он хотел взять в плен двух фраганских офицеров. Пожалел раненого, не стал добивать. Рыцарские правила ведения войны… А тот лейтенант, к которому он наклонился, всадил ему в грудь обломок своей рапиры. Прямо в сердце. Я ничего не успел сделать, только убить… их обоих. — Он помолчал и закончил с ожесточением: — Но ваш брат и мой друг, один из лучших некромантов Дорвенанта, был уже мёртв. И погиб не на магической дуэли или от лап демона, слышите?

Он смолк. В памяти снова всплыло искажённое ужасом и болью лицо того лейтенанта. И второго фраганца — тоже. Они оба умерли, едва успев понять, что произошло, Грегору было не до изощрённых долгих проклятий. Но Дилана их смерть не вернула.

— Милорд, но это совсем другое, — пролепетал Саймон, и тут дверь за спиной Грегора хлопнула, а к свободной постели кто-то прошёл.

Грегор поднял взгляд и только вздохнул. Ну что за день такой, даже случайности отдают гнилым привкусом собственной вины.

— Милорд Бастельеро?

Лионель Саграсс поклонился ему, неловко оберегая руку на свежей, белеющей бинтами, перевязи.

— Доброго дня, — кивнул Грегор, с омерзением почувствовав, как фальшиво это прозвучало.

Какой добрый день может быть у человека, подлежащего казни в самом скором времени и прекрасно об этом знающего?

Саграсс ответил коротким кивком и присел на постель, а иллюзорница мгновенно обернулась к нему и предложила:

— Хотите шамьета, милорд? На кухне как раз варят свежий, я могу принести. Вы с чем предпочитаете булочки, с вишней или с яблоками?

— Благодарю, леди Иоланда, вы очень любезны, — скованно улыбнулся ей боевик. — Право, не стоит, я как раз обедал.

— Но булочки — это ведь не обед! Подождите, я взобью вам подушку. Может, закрыть окно? Или открыть его пошире?

— Как вам будет угодно. И не трудитесь насчёт подушки, я пока не буду ложиться. Я… пожалуй, я прогуляюсь ещё немного.

Стремительно поднявшись, боевик торопливо выскочил из палаты. Это было бы забавно, но где-то внутри у Грегора снова болезненно потянуло чувством вины. Как же невыносимо, до отвращения к самому себе стыдно смотреть на ещё живого, полного сил человека, зная, что он уже приговорён. Если только Аранвену не удастся совершить чудо, убедив перепуганных профанов в Королевском Совете, что именно этот маг не виновен в измене…