с этим насмешливо качает головой, пытаясь пристыдить меня даже за подобные шутки. А затем неожиданно произносит:

— Айен так подрос, так вытянулся. Теперь совсем уже взрослый мужчина. Красавец просто.

Я фыркаю, усмехнувшись и едва не подавившись собственной слюной, а затем произношу:

— Наверное все лето принимал эфиопики.

— Кассандра, прекращай это. Айен хороший мальчик.

О-о, конечно!

Ты просто не видела, как этот мальчик любит играть!

— Слушай мам, я кажется видела в той стороне то, что тебе нужно, — тут же перебиваю её, пока она не ляпнула ещё чего-нибудь, что выведет меня из себя. — Пойду посмотрю. Нагоню вас позже.

Она удивляется. Однако тут же улыбается и произносит:

— Хорошо. Только возьми с собой Айена. Одной в лесу небезопасно.

— Что?! Но я не…

— Айен!

— Да миссис Роуз?

Что б тебя!

— Будь добр, сходи с Кэсси. Она хочет пройтись по той стороне. Но ты же знаешь — одному в лесу лучше не бродить.

Он переводит свой взгляд на меня. И клянусь вам я прямо-таки читаю в нем: «Скорее опасно для тех, кто повстречает её».

Вот ведь!

— Хорошо, миссис Роуз. Не переживайте. Я пригляжу за вашей дочерью.

Моя матушка довольно кивает, похлопав его по плечу, тем самым выказывая своё глубочайшее доверие. Да так, словно бы её ребёнок — он! А затем спешно удаляется к остальным, лишний раз аккуратно перешагивая те или иные цветы.

Я ошарашено смотрю ей в след, пытаясь понять: мне показалось или же она действительно пытается нас свести и — моя ли вообще это мать?..

Однако я тут же мотаю головой, отгоняя образы и видения, вспыхнувшие в мыслях. Да так сильно, что раздаётся хруст. И, кажется, он принадлежит одному из моих шейных позвонков.

Тьфу-тьфу-тьфу!

Избавьте и помилуйте, как говорится!

— Смотрю, чем старше, тем чуднее ты становишься, Роуз.

— Смотрю, чем старше, тем невыносимее ты становишься. Мертвецы и те — менее прилипчивы будут знаешь ли.

Я разворачиваюсь, угрюмо поджав губы, и следую в противоположную сторону от родителей. Кажется, неподалёку действительно была тропинка. Именно вдоль них частенько можно отыскать те самые корни жна, которые моя матушка так усердно ищет.

Позади меня раздаётся шелест — навязанный охранник следует прямиком за мной. Но я старательно делаю вид, что не замечаю его. Поэтому целиком и полностью погружаюсь в работу корня-искателя. Не знаю — есть ли подобные профессии в нашем мире. Но могу сказать однозначно — профессия «нервовыводитель» вот-вот войдёт в официальный список, принятый министерством. И возглавлять её будет Вэйсс — своей собственной упырской персоной!

— Когда ты злишься, то становишься такой смешной, — спустя несколько молчаливых минут выдаёт этот недоумок.

Я оборачиваюсь. Делаю серьёзное и вместе с этим растеряное выражение лица. После чего поднимаю взгляд на парня и под его насмешливым взглядом говорю:

— Ты не мог бы помочь мне?

Он хмыкает. Но подходит ближе, самодовольно выпятив грудь и сказав:

— Конечно.

Мои губы растягиваются в улыбке, которая тут же трансформируется в оскал хищника. И я произношу:

— Тогда будь добр — свали за грань!

Угрюмо поджав губы, он делает шаг вперёд. Теперь мы стоим достаточно близко, чтобы я могла увидеть маленькую родинку у него на подбородке и едва виднеющийся из под челки шрам, находящийся над левой бровью. Хах. Я оставила его ему, когда нам было около семи. Просто замахнулась камнем, желая припугнуть в отместку за оторванную лапу моего любимого мишки. Но он начал убегать, обзывая меня трусишкой. И что-то пошло не так. Помню лишь быстрый бег. Его смех. Камень под ногами. Мои содранные коленки и упыря, по лицу которого течёт маленькая струйка крови, а рядом лежит камень, что не так давно я держала в своей руке. Правда уже тогда он был смышлёнее и серьезнее остальных детей. И вместо того, чтобы заплакать, как я и вообще все нормальные люди в подобном возрасте, он просто вытер рукавом кофты кровь. Затем поднялся на ноги. Подошёл ко мне и, взяв меня за шкирку, повёл домой, сказав, что следует обработать раны.

Сейчас же он едва склоняется вперёд и на мои слова: «свали за грань!» отвечает: «Только, если с тобой». После чего толкает меня в плечо, словно места для того, чтобы нормально разойтись, здесь нет. А затем удаляется вперёд, в самую чащу леса.

— Эй! У нас ещё не полная корзинка!

Нет — ну, что за характер?!

Перевожу взгляд на парочку корешков, которые я нашла там, где и предполагалось в самом начале. Но этот мистер совершенно не реагирует на мои слова, продолжая скрываться за обильной листвой деревьев.

Ну уж нет!

Подхватываю свою ношу и спешно несусь за ним, отбиваясь от цепках колючих ветвей и листвы, садистским образом норовящей залезть мне в лицо и за шиворот!

Я нагоняю этого упрямца лишь когда мы оказываемся в непроглядной чаще, славящейся дикими живописными пейзажами, а также переливами звуков, которые исходят от местных обитателей, коих здесь имеется значительно больше. Все же это не опушка. Именно поэтому я переодически оглядываюсь по сторонам. При этом надеюсь, что в том году, когда папа сказал мне, что тут якобы водятся ганми́рские волки, это было всего лишь шуткой. Иначе нам действительно придётся воочию увидеть загробный мир и, как до этого выражался Вэйсс — нам посчастливиться сделать это вместе! Если, кончено, этому упырю не повезёт, и он не унесёт ноги раньше времени, оставив меня на съедение диким зверям!

— Зря ты пошла за мной, — неожиданно произносит он, и я тут же язвлю:

— А, что? У тебя зарыт здесь клад?

Уголки его губ медленно приподнимаются.

Мы равняемся и теперь идём нога в ногу, когда он иронично отвечает мне:

— Нет. Просто думал, что здесь наконец смогу передохнут от тебя.

Я фыркаю, усмехнувшись вслух, а затем развожу руками в стороны, сказав:

— Не везёт тебе. Прямо-таки, как мне!

Корзинка, повисшая на моей руке, едва не переворачивается, опрокинув все корни жна на землю, прямо в болотистую низменность.

— Ты когда-нибудь молчишь? Из-за тебя я толком не слышу пения птиц.

— Ты когда-нибудь бываешь нормальным и не затыкаешь девушек?

Он оборачивается и, сверкнув взглядом, начинает:

— Да. Когда они лежат подо мной и…

— Заткнись, Вэйсс!

Он смеётся в голос, словно только что наблюдал за эпическим падением своего противника, а затем останавливается.

Я совершенно не замечаю того, что творится вокруг и где мы вообще шатаемся. Но зато я отчетливо вижу его издевательскую улыбку, которая заводит меня ещё больше.

— Ты просто ужасен! — говорю я ему и приближаюсь,