но мама всегда точно знает, где ты. Мама всегда рядом. А потом в один прекрасный день ты уезжаешь на Гавайи, целых три года не получаешь от нее ни одного электронного письма и чувствуешь себя брошенной. Во второй раз.

– Видимо, мне стоит побороться за эту работу.

– Не могу за тебя решать. Но мой совет – да, стоит побороться.

– Ты мудр не по годам, – заметила Элис. Гровер покраснел и застенчиво улыбнулся.

– Знаю, – ответил он и сделал глоток чая.

Спасибо, Господи, спасибо, Иисус, спасибо, все ангелы и святые.

Так подумала Питтипэт, когда доктор Экономидес сообщила, что у нее болезнь Крона, и выписала несильные стероиды. Все могло быть гораздо хуже! Спустя годы она будет прилагать значительные усилия, чтобы смотреть на жизнь именно таким образом. Какое безобидное название – болезнь Крона! Питтипэт ничего о ней не знала и записала это в плюсы. Разве может быть страшной болезнь, о которой тебе ничего не известно? Она ни разу не видела, чтобы кто-то собирал благотворительные взносы на помощь пациенту, страдающему болезнью Крона. Она ни разу не слышала, чтобы о ком-то говорили: «Он победил болезнь Крона». Когда ее отношения с болезнью переросли в стойкую ненависть, в моменты отчаяния (как правило, в туалете) Питтипэт старалась вспомнить свое первое смущение и облегчение.

Только в такси по пути домой, загуглив «болезнь Хрона» и получив результаты с поправкой «болезнь Крона», Питтипэт поняла: это навсегда. Остаток дня она не отрывалась от телефона, погрузившись в обстоятельное изучение медицинских подробностей.

Билл не поинтересовался, где она была. На всякий случай Питтипэт приготовилась ответить, что выбирала краску для ванной в «Фэрроу энд Болл», однако Билл не спросил. Это ее задело. Он оторвался от книги, сонным голосом сказал, что она красивая, и тут же вернулся к чтению. Комплимент показался неискренним, как ритуал, который он не понимает и в который не очень верит.

Билл надеялся, что Питтипэт спросит, как прошло занятие, но она не спросила.

Питтипэт отправилась в ванную, закрыла за собой дверь, пустила воду и мучительно, яростно опорожнила кишечник. Лежа на большом диване в гостиной, Билл не догадывался, что происходит, так же как не догадывался, что на этой неделе его жене сделали колоноскопию. Он перевернул страницу и принялся читать про Школу Чистой Земли и нэмбуцу.

На Элис обрушилась муторная усталость. Открыть учебник и сосредоточиться оказалось выше сил. Даже если не думать о Мередит и Либби, легче не становилось. Она надкусила круассан с шоколадом и прочла статью о гостинице в форме огромного кренделя. Ее терзали муки совести от того, что она не занимается, но у нее не хватало энергии даже на то, чтобы как следует их прочувствовать. Было еще рано, однако Элис уже решила, что день потерян и сегодня вечером она уснет в дурном расположении духа. Такие мысли только ухудшали настроение, а от этого хотелось спать.

Сидящий через стол Гровер остервенело печатал. Элис не знала, что он считает свой текст бездарным, и не без оснований: текст действительно был бездарным. Видя, как Гровер стучит пальцами по черным клавишам маленького серебристого ноутбука, она внезапно почувствовала непреодолимое желание его отвлечь.

– Гровер Кайнс?

Плечи Гровера расслабились, стук пальцев по клавишам стих. Он улыбнулся, радуясь передышке.

– Элис?

– Привет.

– Привет.

Элис поняла, что на самом деле ей нечего сказать, и на мгновение растерялась, однако Гровер был из тех собеседников, которые способны вытащить любую беседу из мощных челюстей неловкого молчания.

– Фанатка Черчилля? – поинтересовался он.

– Что?

Он указал на ее учебник. На передней обложке Элис написала: «Сегодня, сейчас мы – хозяева своей судьбы, и нам по силам решить стоящую перед нами задачу; нам хватит стойкости и мужества, чтобы выдержать все испытания и лишения».

– Надо же, ты узнал.

– Это знаменитая речь.

– Да уж, – отозвалась Элис и тут же добавила: – Мой бывший парень был одержим Черчиллем.

– Ах, вот оно что. – Последовала пауза. Гровер вновь спас ситуацию: – Значит, ему пришлось выбирать между тобой и Черчиллем, он выбрал Черчилля, поэтому вы и расстались?

– Вовсе нет, мне тоже нравится Черчилль. Только не нравилось, насколько сильно Черчилль нравится ему.

– Ясно.

Гровер не был уверен, стоит ли продолжать, но в этот момент Элис решила, что ей необходимо выговориться.

– Вообще, в том, чтобы встречаться с фанатом Черчилля, есть и положительные стороны. Например, очень легко покупать подарки. На каждый день рождения он звал гостей, и стол для подарков напоминал сувенирный магазин. Любимые сигары Черчилля, любимое шампанское. Галстук-бабочка с маленькими Черчиллями. Статуэтки, постеры, календари – все что угодно. Я подарила печатную машинку с королевским гербом, такую же, как в музее Черчилля; заказала на «е-бэй». Она была очень крутая. Я радовалась, что смогу сделать хороший подарок. Он пришел в неописуемый восторг. А потом… возможно, из-за этого восторга… мне стало грустно. Тогда я поняла – не хочу, чтобы мне было так просто покупать подарки. Понимаешь? Однажды я спросила его начистоту: «С тобой ни разу такого не было, чтобы ты однажды утром проснулся и подумал: “Может, вся эта тема про Черчилля не такая уж интересная”»? А он на полном серьезе ответил: «Нет, ни разу».

– Ну-у, – задумчиво протянул Гровер, – Черчилль действительно выдающаяся личность.

– Да-да, я в курсе, он первым предостерег всех от фашизма, боролся с оппозицией и фрондой внутри партии, не давал правительству развалиться, пока Америка не вступила в войну, поставил на кон всю свою власть и выиграл, спас западную цивилизацию. Да, Черчилль сам по себе интересен, только одержимость Черчиллем ни разу не интересна. Такое ощущение, что меня окружают фанатики. Моя подруга Мередит одержима игрой на скрипке. Мой брат… судя по постам в фейсбуке, сейчас одержим буддизмом. Им-то хорошо, но находиться рядом с ними совершенно невозможно.

– Пожалуй.

– Наверное, я завидую таким людям, поэтому меня и тянуло к Карлосу. Я считала его немного скучным, и он, скорее всего, тоже считал меня скучной – в основном потому, что я не Черчилль, – но я оставалась с ним, поскольку в тот период моей жизни все остальное требовало значительных усилий. – Элис решила, что чересчур разоткровенничалась, однако ей хотелось завершить мысль. – Правда, я действительно восхищалась тем, как он сосредоточен на одной теме. Жаль, я так не могу.

– Почему?

– Потому что это единственный способ стать великим в своей области.

– Разве так важно – стать великим?

Элис вспомнила покрасневшие глаза матери. Тебе повезло. Ты играешь на рояле.

– Да.

– Почему?

– Не