— Ясно. Что-то типа меньше знаешь, крепче спишь. Наверное, над ним еще и люди какие-нибудь стоят и лучше в это все не ввязываться.

— Точно, и ты не вздумай. Твоя машина уже готова и стоит в прекрасном виде.

— Илья? — вновь начинает Аня с характерной интонацией. — А ты не собираешься возвращаться в город?

— Нет, — резче, чем надо ответил я, на что Аня сразу сникла, правда достаточно быстро пришла в себя, когда вопросы начал задавать я.

***

Проболтав еще около часа, и так не узнав ответы на интересующие меня на вопросы, я поняла две вещи: во-первых, Купидонов самый скрытный из всех, кого я знаю и его фиг расколешь, а, во-вторых, пожалуй, хорошо, что дальше стянутых трусов не дошло. Пока все о нем не узнаю-ничего не будет. Знать его любимые блюда, дату рождения и прочие мелочи, конечно, приятно и важно, но все же это не совсем то, чего бы мне хотелось. Хотя, возможно я ошибаюсь, и дальше я сама первая сдамся, не услышав ничего. Одно радует точно-он отходчив. Другой бы поди уже прихлопнул, распалила и в кусты, нет, этот терпит и кажется даже добрым.

— Нам пора спать, ты уже носом клюешь.

— Не клюю.

— Клюешь, — встает с сена и тянет меня на себя. Давай, возьми меня на ручки, мысленно прошу я, и Илья, как ни странно, это делает.

— Это чтобы я занозу не подцепила?

— Это типа потому что у тебя нога болит. Или уже не болит? — открывает дверь сарая ногой и ступает в абсолютно темный двор.

— Блин, я забыла, что она должна болеть. Но однозначно болит, вот прям сейчас кольнуло в щиколотке.

— Ну да, я так и подумал, — чувствую, как Илья улыбается, но в ответ ничего не произношу. — Кстати, ты когда упала, сказала, что болит левая нога, а лечили мы тебе правую.

— У тебя память плохая.

— Точно?

— Однозначно, — ставит меня на порог дома и включает свет. — По лестнице я так понимаю мне самой подниматься? — шепчу я, рассматривая его руки. И вот эти лапищи трогали меня. И все-таки мне это нравится.

— Правильно понимаешь. Ты, кажется, хотела завтра посмотреть на то, как кормят животных и прочее, тогда иди спать, нам скоро вставать.

— А ты?

— А у меня есть важное дело.

— Ночью?

— Да. Спокойной ночи, Аня.

— Спокойной, — сам тянется ко мне, едва прикасаясь к моим губам. А мне почему-то от этого мимолетного поцелуя становится необъяснимо хорошо. Ведь это похоже на отношения и на утро никто не соскочит. Да, однозначно мне это нравится.

Тихонько иду к лестнице и, не оборачиваясь, поднимаюсь наверх. Плюхаюсь на кровать и тут же засыпаю сладким сном.

Казалось бы, в пять утра невозможно чувствовать себя бодрой, учитывая, то во сколько я легла, но нет, проснулась я в прекрасном расположении духа и безумно отдохнувшей. Со скоростью света переоделась в простые джинсы с футболкой, расчесала волосы, оставив их распущенными, вовремя распознав, что именно такими они нравятся Илье, и спустилась вниз, где неизменно меня встретили двое белоснежных мишек.

— Где ваш папа, а? Судя по запаху, снова готовит вампирский деликатес. Ну ничего, вам тоже перепадет, дети мои.

Прохожу на кухню с каким-то предвкушением и нет, как ни странно, не еды. Илья стоит у плиты в черной футболке и джинсах. Черт возьми, какое же у него тело.

— Доброе утро, — первой подаю голос я.

— Доброе, — поворачивается ко мне, демонстрируя великолепную улыбку, и мать моя женщина, он без бороды!

Не пойму, это вроде Купидонов, а вроде и нет…

Посмотрев еще несколько секунд на ухмыляющееся лицо Ильи, я поняла, что не так: сейчас он действительно едва дотягивает до тридцати, но это не главное, а вот то, что этот гад донельзя смазлив, не может не бросаться в глаза! Этого мне еще не хватало. Черт, и ведь теперь не скажешь-верни обратно свою растительность. Так, ладно, это же ферма, тут и баб-то раз, два и обчелся, кому он нужен, кроме пока неувиденной мною Кати. Хотя, если подумать о том, что я все равно хочу вернуть его в город, иначе какие отношения нас здесь ждут, то, мать моя женщина, что я буду потом делать? Отбивать его от шлюхастых и не очень девок? Нет, не такой участи я для себя желала. Красивый мужик-беда, а смазливый и красивый-это прям беда в кубе. Захотела, чтобы побрился? Ну так лови, Анечка. Получи и распишись. С грохотом сажусь за стол и, закрыв глаза, выдыхаю, положив себе руку на живот. Спокойно, отрастим бороду обратно. Вдох… выдох… вдох…

— С тобой все в порядке? У тебя такое лицо, словно ты сейчас… обделаешься, прости Господи.

— Уже.

— Что?

— Уже обделалась от твоей марихуаны… Шутка, — открываю глаза и поднимаю на него взгляд. Улыбается, ну-ну. Лыбься, пока зубы целы. — Я просто есть хочу, вот желудок от спазмов сводит.

— Это не проблема, еда как раз готова, — ставит на стол тарелки и сковороду с вампирским лакомством.

— Думаю, что с тобой не так. Ты побрился.

— Да ладно, ты заметила? — наигранно удивляется Илья, садясь рядом со мной.

— Ага. И знаешь что…

— Что?

— Я, конечно, польщена, что именно мое прекрасное тело, надеюсь и душенька сподвигли тебя на такой шаг, как расстаться с давно отращиваемой растительностью, это типа новый этап жизни, бла бла бла и все такое. Я очень рада, но…, - склоняю голову, делая выжидательную паузу. — Верни обратно бороду.

— Чего? — сквозь смех произносит Илья.

— Того. Отращивай ее обратно. А ты вот всегда таким был до приезда сюда?

— Каким таким?

— Ладно, задам вопрос по-другому, сколько у тебя было женщин? — выпаливаю я, совершенно не задумываясь о том, как это звучит, и вообще имею ли я право такое спрашивать. — Ну примерно, округли. Ответ «много» меня не устраивает, я лучше услышу двести, триста, округляй в общем.

— Шесть, — не задумываясь, отвечает Илья. — Смысл округлять, я их и так всех помню.

— Шутишь?

— Нет. Я вполне серьезен, — тянется к кофейнику и разливает в чашки напиток. — Только причем здесь женщины и моя борода?

— Хватит мне лапшу на уши вешать. Ты хочешь сказать, что с такой смазливой мордашкой у тебя было всего шесть женщин? Я что по-твоему, совсем дура?

— Нет. Ты хочешь, чтобы я их округлил до шестидесяти? Ну могу и так сказать, только я думал ты правду хочешь услышать, а не просто так, — отпивая кофе и, откидываясь на спинку стула, спокойно произносит Илья.

— Шесть женщин? — повторяю я, не веря в произнесенные мной же слова. — Ну бред же! И ты прям всех их помнишь?

— А чего их забывать-то? Проститутка после выпускного в школе, — загибает большой палец. — Две девушки в университете, — вслед за большим пошли еще два пальца. — Жена, затем еще две уже здесь. А чего тебе собственно не нравится?