– Профессионалочки?

Он с деланно виноватым видом потупился. В общем, объяснениебыло вполне приемлемое, но у Даши тем не менее осталось стойкое убеждение, чтоей соврали. Чересчур уж он затянул с ответом (да и не стал бы смущаться,объясняя насчет эскортниц), глаза подозрительно бегали…

– И какого же плана были развлечения?

– Дашенька, вы, простите, чересчур уж невиннойпытаетесь предстать… Дача, квадратный метр бутылок, табун девиц – ну какогоплана могут быть развлечения?

– А я слышала, там решались какие-то дела…

О-па! Глазки снова так и забегали, так и зашмыгали, все-такиникудышный из него актер, смех невыносимо деланный…

– Помилуйте, какие могли быть дела? На дачу едут, чтобыотдохнуть от всех и всяческих дел.

– Значит, Маргарита ни в каких деловых встречах,связанных с вашей тесной компанией, не участвовала?

– Рита?! Ково?![6] – он добросовестнопосмеялся, закинув голову. – Вот уж чего за ней никогда не замечалось, такэто деловых качеств. Умела петь и грациозно крутить попкой, не более того. БезГуреева до сих пор прозябала бы в подтанцовке… Хоть режьте, не могу представитьситуацию, когда Маргаритка участвовала бы на равных в обсуждении серьезных дел…А решать при ней какие-то дела никогда не решали – я же говорю, туда ездилиоттягиваться… Когда все решено, подписано и обговорено, когда бизнес позади инужно дать отдых серым клеткам… Кто вам наболтал про дела с Риткиным участием?

– Ходят слухи… – отделалась Даша универсальнойфразой.

– Плюньте в глаза.

– Камышан с ней спал?

– Было дело.

– А Роман?

– Даша, мы все были взрослые мальчики и девочки…Понемногу каждый причастился.

– И насколько это было серьезно?

– Абсолютно несерьезно. В классическом стиле концадвадцатого века – игра в бутылочку…

– А мог кто-то, допустим, возревновать к остальным? Илинасмерть влюбиться в Маргариту?

– Вот уж таких глупостей я ни за кем из нашей компаниине замечал. Не тот случай. И объект не тот. И мальчики не те. Короче, кто-товам наговорил вовсе уж нелепых несообразностей. Догадываюсь даже, кто –домомучительница.

– Простите?

– Нинка, дешевка… Девочке страшно хотелось прожигатьжизнь в шикарных хоромах типа «Золотой пади». Из кожи вон лезла. Вот толькобыла одна-единственная неувязочка – никак нельзя было ее выпускать в приличноеобщество. То перепьет и начнет блевать прямо за столом, то ведет себя ссерьезными людьми совершенно неприемлемо – мы не эстеты, господи упаси, нодаже у раскованных застолий есть свой этикет, свои нормы… Долго рассказывать.Словом, после нескольких инцидентов Нинку вежливенько отшили, перестали брать вкомпанию, она злилась что твоя Багира, трепала языком…

– Что именно?

– Ну, я не знаю, всякие глупости… – похоже, он неозаботился придумать убедительную ложь и при первом же нажиме впал врастерянность. – Чушь всякую…

– Нет, конкретно?

– Ой, да не помню я! Ныла, настраивала Риту против нас,чепуху выдумывала…

Даша замолчала – у нее и так окрепло впечатление, что ееверный информатор импровизирует на ходу в совершеннейшем смятении.

– И как же ее отшивали?

– Да попросту не брали с собой, вот и все.

– Не пугали, не грозили?

– Кому там грозить…

Даша подошла к нему вплотную, заботливо поправила пушистыйшарф:

– Запахнитесь, Виктор, простынете, а я без вас, как безрук… Милый мой человек, сдается мне, что в последнее время вы несколькоразболтались – по мере того, как наши печальные встречи касаемо известных делотодвигаются во времени… – Взяла его за отворот дубленки и сказалапроникновенно: – Виктор, ну не вынуждайте вы меня становиться из милой женщинывесьма неприятным ментом… Я ведь и зубы показать могу…

– Да в чем дело? – Он невольно подался назад, ноДаша держала крепко. – Дарья Андреевна, решительно не понимаю…

– У Камышана есть пистолет? В глаза мне смотрите – ипомните, что по вашим делам срок давности о-очень не скоро наступит…

– А что, разве Ритку…

– Есть у него ствол или нет? – рявкнула Даша.

– Ну, есть… «Макаров».

– С разрешением?

– Без, – угрюмо бросил Стольник. – Говорилиему, идиоту… Только он отвечал со смехуечками, что ствол у него в одномкармане, а в другом – удостоверение помощника губернатора. А вообще-то,простите, он в чем-то прав: ни один гаишник его машину никогда не остановит ини один мент не возьмется обыскивать. Нужно сотворить что-то особо уж беспредельное,чтобы нарваться… Да отпустите вы, что я, побегу?

Даша выпустила пушистый лацкан, глядя ему в глаза, тихосказала:

– Если когда-нибудь хоть словечко из наших разговоровуйдет наружу, не буду я сдувать пыль с уголовного дела, а попросту протреплюськой-кому о содержании иных наших бесед… Ясно?

Вот теперь его проняло, вот теперь он пришел в годное дляупотребления состояние… Вспомнил, кто есть кто. И протянул не наигранножалобно:

– Дарья Андреевна, я же не дурак…

Самое скверное, Даша сама плохо представляла, какие вопросыследует ему сейчас задавать. Даже если предположить, что завалил МаргаритуКамышан, он может и не откровенничать с друзьями – если завалил по собственномупочину. А если все спланировано – Виктора могут не испугать и самыебеззастенчивые угрозы, кинется к тем, кто имеет прямое отношение… А это мысль!

– Ладно, – примирительно сказала Даша. – Самипонимаете – начальство дергает меня, а я, как фурия, бросаюсь на других… Небичиху убили, понимаете ли… На вас генералы никогда не орали, мон шер ами?Мерзопакостное, доложу вам, ощущение.

– Я же вам предлагал вполне серьезно…

– Устроить на приятное местечко и жизньобеспечить? – нараспев протянула Даша. – Не выйдет, гончая с золотогоблюда жрать не сможет… В общем, на карте не только мое ущемленное самолюбие, аеще и профессиональное самолюбие, серьезно. Не привыкла я проигрывать. А когдапередо мной вдруг замаячит какой-никакой, но след… – она многозначительнопомолчала, предоставив ему самому домысливать и гадать. – Камышан, правда,из тех, кого кличут дергаными?