что в конце концов это значит? – тихо спросил Микото, будто кто-то мог его услышать.

– Надо было за погодой смотреть, – с улыбкой быстро бросил Анкэль и снова устремил серьёзный взгляд на бармена.

Они обсуждали то, как будет проходить восстание. Так спокойно допускали варианты смертей… Это было так больно, но мальчика, казалось, это совсем не волновало.

– И всё же, – настроение бармена изменилось. – Я должен сказать, что думаю о перенесении времени цветения.

– Что? Почему? – раздалось с разных углов помещения.

– Слишком мало людей подтвердило участие. Я не хочу, чтобы всех застрелили, пока мы достигнем своего.

Таверна погрузилась в беспорядочный шёпот, который тут же заполнил всё вокруг.

«Это невозможно»

«Перенесение всё испортит»

«Но если мы все умрём…»

Ветерок задумчиво хмыкнул.

– М? – Анкэль перевёл на него взгляд.

До этого он молчал, никак не выражая своё мнение по поводу заявления зачинщика.

– Не переносите. Это испортит боевой настрой, тем более там, за стеной, стражи. Слишком велик шанс, что кого-то схватят и тогда вас убьют даже до начала восстания. Тем более, у меня есть идея, – впервые Микото рассуждал так серьёзно, почувствовав себя действительно частью этого большого движения, которое так сильно желало свободы.

– А? – старался не сильно громко и много говорить Анкэль, будто зная, что про него думают.

– Будут ещё люди. Они помогут, – твёрдо сказал дух.

– Ты уверен? – в глазах мальчика вспыхнули огни надежды, и Микото понял, что теперь никак не может его подвести.

– Доверься мне, – повторил свою раннюю фразу ветерок. – И объяви об этом.

Мальчик поднялся на ноги и кашлянул. Но все были так заняты обсуждением, что даже не удостоили его взглядом.

– Простите, можно минутку внимания? – попытался сказать Анкэль.

Ничего. Он на секунду закрыл глаза, делая глубокий вдох. Из-под плаща в его руки выскользнула лира. Мальчик со всей силы ударил по струнам и сорвавшийся звук всех нот заглушил все голоса, заставив обратить внимание на себя.

– Послушайте меня, пожалуйста, – громко сказал Анкэль и лишь когда все взгляды были обращены на него, спрятал лиру и выдохнул. – Мы должны выступить в назначенное время. А люди – будут.

Он говорил твёрдо, уверенно, и выгляди он старше – ему бы наверняка поверили. Но всё же мальчик был обладателем детского невинного лица.

– Анкэль, – бармен посмотрел на него с долей восхищения, но гораздо больше в его глазах было беспокойство.

– Мы не можем так рисковать.

– Прошу вас, доверьтесь мне и моему другу! – склонив голову, громко сказал мальчик.

– Твоему другу? – переспросил бармен.

– Моему другу, – твёрдо ответил Анкэль.

– Что же, значит, выступаем в назначенное время, – подвёл итог бармен, вставая на ноги. – Решение принято.

– Это безумие! – выкрикнул кто-то из сидящих.

– Безумие – это идти против бога, будучи лишь людьми, – просто ответил бармен. – Так что готовьтесь. Этой ночью всё изменится.

– Этой ночью?! – шокировано переспросил Микото. – Тогда я полетел, к началу должен вернуться.

– Удачи! – Анкэль успел лишь проводить его взглядом и глубоко вдохнул.

А Микото вновь летел вверх, вперёд. Он так давно не был за барьером. Так давно не видел мир за стенами. Деревья, трава, солнечный свет. Летящие в небе птицы. Он приведёт этих птиц, он покажет их мальчику.

Обязательно.

Разве есть в этом мире что-то более чистое и свободное, чем желание ребёнка? Он сделал всё, что мог. А дальше дело за ними. Надо лишь, чтобы они пришли. Но ждать надо до праздника фонарей, а это через несколько месяцев.

Ветер.

Он сам – ветер. Чистый дух, сотканный из первородной энергии. Он помнит всё. С создания мира и до этих дней. Самое старейшее существо во вселенной помогает мальчику исполнить его мечту. Почему?

Микото не понимал.

Никак не понимал. Может, дело в странном чувстве, горящем где-то там, где должно быть сердце? Как необычно. Вокруг уже темнеет, надо поспешить.

Скорее.

Вновь, сквозь барьер. И сразу же, будто на контрасте – острый снег, мешающий осмотреться. Однако – лишь только у стен. Сегодня была хорошая погода, будто сама Инари ждала происходящего. Только куда лететь? Где сейчас мальчик? Микото закрыл глаза и прислушался. Где-то вдалеке тихо играла лира. Значит, ему туда. Вперёд, сквозь вражеские ветра.

Быстрее.

Мальчик стоял посреди большой площади, в окружении сотен людей. Сейчас – без инструмента, будто в ожидании. Все вокруг – с оружием, с копьями, луками, мечами. И присоединялись всё новые. Стояли, вслушиваясь в тексты, что декламировали люди, спрашивали, что происходит. А Анкэль всё стоял, смотря вперёд. Ему нужен был знак. И появление Микото стало этим знаком.

– Ну, понеслись? – он поднял взгляд и улыбнулся.

– Постой, у меня есть для тебя подарок, – Микото вознамерился отдать мальчишке перо. Но увидев, что его мысли совершенно не о том, и то, как он держит лиру. – Хотя, давай я отдам его, когда мы будем свободны.

Анкэль окинул его странным взглядом и снова промолчал. А потом со всей силы, как мог, ударил по струнам. Он пел. Пел во весь голос, такие знакомые песни, как мог, наблюдал, как всё больше людей пристально смотрят на него и пытаются разобрать тексты.

И продолжал петь.

Шум вокруг всё нарастал, но Анкэль – всё равно громче. Уверенно, твёрдо. Пальцы перебирали струны, он даже не смотрел вниз, только вперёд. Всё это было отработано месяцами. Будто он жил лишь ради того, чтобы сейчас спеть эту песню.

Песню восстания.

Глава 10

Мегуми оказалась в западне.

Понимание того, что что-то не так, появилось, когда девчонка проснулась. Неприятная угроза дала о себе знать совершенно внезапно – благодаря слишком тихим, но достаточно различимым звукам шагов, раздавшийся в лесу.

Как она тут оказалась?

Они же засыпали под деревом, недалеко от входа в подземный мир. Но ни дерева, ни заваленного камнем входа в нижний мир девушка не заметила.

А значит она в другом месте сейчас находится.

Мегуми прислушиваясь. Сердце застучало быстрее, и она закусила щеку, желая справиться с неприятным страхом. Но по телу все равно пробегаются табун мурашек.

И где Ханако? Неужели кто-то их разделил пока они спали?

Однако лишние звуки стихли – в одно мгновение превратились в привычную тишину. И это дало девчонке возможность попытаться убедить себя, что ей только показалось, что все на самом деле хорошо и то, что она слышала – лишь игра ее воображения.

Впрочем, напряжение все равно повисло в воздухе, и из-за него девушка никак не могла успокоиться, изо всех сил цеплялась за ткань своей школьной рубашки, будто это могло как-то помочь.

Но что она может сделать? Она обычный